– В таком случае отправляй меня домой!

– Не могу, о Махсум, – развел руками джинн.

– Эт-то еще почему?

– Договор: освободишь всех джиннов – вернешься домой.

– А разве я подписывал какой-то договор?

– В том нет необходимости, смертный. Такие договора заключаются на высшем уровне.

– Ух ты, круто! Значит, без меня меня женили… Хорошо… – Максим подергал пальцами нижнюю губу. – Я правильно тебя понял: нужно освободить джиннов?

– Да.

– Всех?

– До единого.

– Серьезно?

– Серьезнее не бывает, – чуть повысил голос джинн, начиная терять терпение.

– Кстати, как тебя зовут?

– Саджиз, – похлопал глазами сбитый с толку джинн.

– Так вот, Саджиз: это нам пара пустяков!

– Правда? – обрадовался джинн, не веря ушам.

– Как два пальца! – Максим деловито поплевал на ладони и схватился за кувалду. – А ну-ка, уйди в сторонку, ради Аллаха…

Городская баня по случаю желания принцессы посетить ее, была отмыта и отдраена не только изнутри, но и снаружи. Теперь она светилась и переливалась в лучах десятков факелов пузырями плохо смытой с ее стен мыльной пены, что придавало ей лоска, ибо само по себе здание являло из себя довольно грубую постройку из саманного кирпича и никак не было рассчитано на лицезрение его царственнорождеными особами.

У входа в баню выстроилась семья ее владельца, которая непрестанно кланялась, расточая похвалы султану и его несравненной дочери.

– Какая прелесть! – Принцесса, не вытерпев, все же высунула головку из носилок и загляделась на искрящееся в ночи, переливающееся всеми цветами радуги небольшое здание. – А вы, отец, говорили, недостойное место.

– Мы говорили? Ну да, говорили. Мы и сейчас это говорим!

– Да-да, я поняла. А вот им, – пальчик принцессы уперся в семью банщика, – вы непременно должны отрубить головы.

– О принцесса! – Ноги банщика подкосились, и он рухнул на колени. Многочисленные его дети прыснули в стороны, и лишь его полноватая жена, вывалив язык, продолжала пялиться на султана, принцессу и их богатую свиту. – За что такая немилость? Чем мы провинились перед вами?

– Разве вы не слышали, как кричал глашатай: всякому, кто посмеет увидеть…

– Дочь наша, – поморщился султан, воротя лицо, – к чему омрачать столь светлый день…

– Ночь, – поправила Будур.

– Да-да, столь светлую ночь…

– А разве ночь бывает светлой, отец?

– Э-э, дочь наша, не путай нас! Темный, светлый – какая разница? – раздраженно произнес султан. – Главное, он счастливый!

– Для кого?

– Для всех! И иди уже мыться, просим тебя, – застонал султан, закрывая нос тряпицей. – Сил наших больше нет обонять этот смрад!

– Слушаю и повинуюсь, отец, – смиренно потупила глазки Будур.

Четверо рабов подняли носилки принцессы и понесли ко входу в баню.

– Все ли у тебя готово, э-э… банщик! – лично поинтересовался султан у хозяина бани, решив показать дочери, какой он заботливый отец.

– Меня зовут Шухрат, о великий и славный султан! – подполз тот к самым носилкам, протирая штаны на коленях, но двое стражей схватили его подмышки и отбросили на должное расстояние.

– Разве мы спрашивали, как тебя зовут? – Султан скосил нижнюю челюсть влево и грозным взглядом уставился на банщика.

– Нет, о солнцеподобный! – ткнулся головой в землю банщик.

– О чем же тебя спрашивали, презренный раб?

– Вы… я… я забыл, о великий, – простонал банщик в пыль.

– Ай-яй, нам кажется, тебе все-таки придется отрубить голову, чтобы твоя память улучшилась.

– Пощадите, о великий султан! – вскричал перепуганный банщик. – Что я такого сделал?

– Ты не ответил на наш вопрос!

– Но я забыл его. Когда ваши стражники изволили толкнуть меня, о блистательный, у меня в голове все перепуталось! Молю вас, спросите еще раз, и я обязательно вам отвечу.

– Ну, смотри у нас. Я спросил… э-э, – Султан пощелкал пальцами. – Что мы у него спрашивали? Вот ты! – указал он на одного из стражников. – Что мы спросили?

– Вы, о пресветлый султан, – низко склонился стражник, – спросили, все ли у него готово.

– Ты прав, – удовлетворенно кивнул султан. – А этому, – указал он на стражника, – отрубите голову!

– За что, о великий султан? – Стражник вцепился в копье обеими руками.

– Ты подслушиваешь наши разговоры, гнусный предатель, и готов их выболтать любому. Взять его!

– Ах, оставьте, отец, – высунулась из носилок Будур. – Вы же сами сказали: не стоит омрачать столь счастливый для всех день!

– Ты права, дочь наша! – откашлялся в кулак султан. – Оставьте несчастного, – дал он отмашку двум стражникам, вцепившимся железной хваткой в своего товарища.

– О благодарю, великий султан, – испустил вздох облегчения ни в чем не повинный стражник. Копье в его руках дрожало.

– Отрубите ему голову завтра.

– Ай! – Стражник сполз по копью и растянулся на булыжной мостовой в беспамятстве, продолжая прижимать к себе оружие.

– Впечатлительный какой-то, – пожал плечами султан и приказал рабам, несшим носилки: – Опустите нас, дальше мы пойдем сами!

Рабы покорно опустили тяжелые носилки, стараясь не раскачивать их, незаметно выдохнули и взялись массировать затекшие, натруженные плечи, пока султан не смотрит в их сторону. Таскать такую тушу, да еще и с носилками весом в двух, а то и трех султанов – это вам не игрушки!

– Дочь наша, Будур! – крикнул султан, пытаясь обойти валявшегося у его ног банщика, не смеющего пошевелиться или поднять головы. Султан дернулся вправо, затем влево, – Э-э, – нетерпеливо пнул он сапогом преграду. Банщик попятился задом в сторонку и затих у куста колючки. Острые шипы проткнули ему штаны, но мужчина даже пикнуть не посмел.

– Что вам, отец?

– Мы идем.

– Куда, в баню? – охнула Будур.

– Нет-нет, что ты! Мы просто лично проводим тебя в…

– Но отец, я не одета!

– Ах, да! – хлопнул себя по лбу султан, и подскочивший слуга тут же водрузил чуть съехавшую набок чалму на прежнее, положенное ей место. – Мы постоянно забываем об этом. И что за глупость в самом деле! Так и быть, мы подождем тебя здесь.

– Хорошо, отец! – радостно выкрикнула принцесса – наконец-то он отвязался!

Носилки поднесли ко входу в баню и повернули так, чтобы принцесса могла сразу войти в узкие и низкие двери, распахнутые настежь.

– Вы свободны! – крикнула Будур рабам, несшим носилки. Те низко поклонились и попятились прочь, а к принцессе уже подбежали ее служанки, неся все необходимое. – Скорее, вытаскивайте этого… Ох, думала, задохнусь.

Принцесса пулей выскочила из носилок, хватая ртом свежий ночной воздух. Две девушки уже тащили спящего Нури за шкирку в баню.

– Ум-гнмн, – только и произнес тот, почесав пальцем узкий орлиный нос. Рот его до сих пор был заткнут шальварами принцессы, но Нури, похоже, они не особо беспокоили.

Девушки, пыхтя, дотащили вялое тело Нури до купальни и бросили у входа, как им и приказала принцесса. Служанки не понимали, что, собственно, задумала их повелительница,