который тот силился оторвать от своего лба, но сделать это ему никак не удавалось.

– Что ты натворил, идиот?! – вскричал первый, схватившись за голову.

– Я не специально, честное слово! – захныкал правый, озаряя светом рубина площадку у пещеры и близлежащие скалы. – Оно само получилось.

На помощь правому ифриту пришел левый и вцепился в камень обеими лапищами, упираясь ногой в колено собрата.

– Я сейчас, не переживайте. Я его выдерну, – пролепетал он, воспламеняясь от натуги, но рубин не поддавался.

– Дурак безмозглый! – возмутился второй ифрит.

– Блин, нафиг! – только и выдавил третий, у которого уже не осталось слов.

– Вот именно, – почесался четвертый, вновь зевнув. Ему-то уж точно не было до всего этого никакого дела.

– Не выдирается, – приуныл левый ифрит, отступая, и развел руками.

– Как… не выдирается? – сглотнул первый.

– А вот так: не выдирается, и все тут! – клацнул зубами левый.

– Ты что-то не так делаешь, – усомнился второй. – Мне кажется, его нужно сначала немножко повернуть по часовой стрелке… или против часовой? – задумался он, уставясь в звездное небо и поднеся палец ко рту.

– Да дать ему в морду, – выкрикнул третий ифрит, яростно взмахнув кулаком, – он сам и отвалится!

– Вот именно! – четвертый даже привстал с камня.

– Не надо мне в морду, – перепугался правый ифрит. – Не надо!

– Гаси его! – крикнул первый, призывно взмахивая рукой.

– Мочи! – заорал что есть мочи второй и бросился на правого ифрита.

– А может, не надо, а? – засомневался третий, а четвертый на всякий случай промолчал – еще, чего доброго, потом виноват останешься.

– Ай! – вскричал правый и полез на стену. – Не трогайте меня. Я не виноват! Я…

– Эй вы, шайтановы отродья, – донесся неведомо откуда слабый, но очень знакомый голос, и все шестеро ифритов закрутили головами.

– Колдун… это колдун… колдун жив… – зашептались трое ифритов, сбиваясь в плотную кучку и опасливо озираясь по сторонам. Но колдуна нигде не было видно.

– Вот именно, – вздохнул четвертый, крутанув саблю. – Живучий, гад!

И трое ифритов уставились на него. Подобная многословность пугала едва ли не больше, чем невероятная живучесть злобного могучего колдуна. И в наступившей тишине ифриты услышали странные скрип и потрескивание, доносившиеся неведомо откуда.

Правый ифрит сполз со стены, куда успел забраться, схватил оброненную саблю и повел головой. Яркий луч, лившийся из рубина в его лбу, скользил по скальной стене, словно луч прожектора. Ифриты, затаив дыхание, следили за ним. Луч поднимался все выше и выше по откосу, мазнул по сухому дереву с кривыми сучьями, росшему из скалы на высоте самого высокого минарета, последовал дальше, но внезапно замер и вернулся к дереву, застыв на нем дрожащим ярким пятном.

На толстой нижней ветке, суча руками и дрыгая ногами, обутыми в чувяки, висел колдун, зацепившийся за выступающий сучок набедренной повязкой. Ветка тихонько поскрипывала; набедренная повязка, сдавая, предательски трещала.

– Снимите же меня, болваны! – Колдун осознал, что обнаружен, и забился в полную силу, раскачиваясь на ветке, словно игрушка на праздничной елке. – Я сейчас упаду, и тогда вам всем не поздоровится!

– Лучше подождать, – почесал затылок четвертый.

– Я тебе подожду, орясина! – замахал руками колдун. – Я тебе так подожду! Снимите меня немедленно.

– Грохнется – костей не соберет, как пить дать, – зашептал первый. – Брат прав: лучше подождать.

– А если соберет? – усомнился второй.

– Это да. Он такой, – кивнул третий, не отрывая пристального взгляда от высоко висящего колдуна.

– Чего вы там шепчетесь? – вновь дернулся колдун и затих – ветка скрипнула сильнее, чем обычно. – Снимите же меня отсюда! – в его голосе слышалось непередаваемое отчаяние.

– Пусть повисит пока, – приободрился первый.

– Ага, пусть повисит, – согласился с ним второй.

– Вот именно, – сказал третий, и теперь все уставились на него. – Что? – спросил тот, смутившись под пристальными взглядами товарищей.

– Я же сейчас упаду, эй! Я же свой, ваш! – продолжал надрываться колдун.

– Может, все-таки снимем? – предложил сердобольный правый ифрит с камнем во лбу.

– Зачем? – моргнул первый.

– Он и вправду вроде как наш. Если он угробится – господин наш нам не простит.

Трое ифритов задумались. Резон в его словах, конечно, был: колдун – он ведь ближе к шайтану, нежели к всевышнему. Но помогать колдунам тоже, вроде как, и не их задача, хотя…

Тр-рах!

– Ай-я-а-а! – вскрикнул Абаназар и, подвывая и хлопая набедренной повязкой, понесся вниз со всевозрастающей скоростью.

Глава 16. Пожа-алуйста!

– Остановись, смертный! – вскричал Саджиз, заметавшись у сваленных в углу ламп.

– А ты меня останови, – злорадно ухмыльнулся Максим, надвигаясь тяжелой поступью.

– Не надо, заклинаю тебя Соломоном, о человек!

– Уже человек, а не смертный? Ну-ну.

Максим поудобнее перехватил кувалду и взмахнул ей. Джинн забился в угол, его огромные глаза еще больше увеличились и приобрели желтый оттенок.

– Это ничего не даст, поверь мне! – сделал еще одну попытку Саджиз.

– Охотно тебе верю, но я все-таки попробую.

– Подлый ты человек, о Махсум! – Джинн распластался на стене, его клубящийся хвостик едва заметно подрагивал.

– Это я-то подлый? Да ты на себя посмотри, редиска! – Максим сплюнул в сторону, неотвратимо надвигаясь.

– Кто редиска? Я? – нашел в себе силы удивиться Саджиз. – Я не редиска!

– Еще какая! – хрюкнул Максим, вздымая кувалду. – Ты себя в зеркало видел?

– Одумайся же: они же не могут защищаться!

– Поздно, – выдохнул Максим, опуская кувалду.

Джинн щелкнул пальцами.

Хлоп!

Кувалда исчезла из рук Максима, и с громким «ух!» его бросило вперед.

На груду ламп падать вовсе не хотелось, и Максим вцепился в первое, что подвернулось под руки. А подвернулся мельтешащий перед глазами хвост Саджиза.

– Уау! – взвыл джинн, дернувшись вверх. Хвост на удивление оказался отнюдь не эфемерной субстанцией, а вполне реальным и ощутимым, причем упругим, бархатистым и приятным на ощупь, так что за него очень удобно было держаться, и Максим покрепче вцепился в вертлявый кончик обеими руками.

– Ну что, Совбез, или как там тебя?

– Саджиз, – плаксиво протянул джинн.

– Один хрен, – донеслось из витрины.

Саид, едва пришедший в себя, еще больше побледнел, вновь закрыл глаза и растянулся на полу. Смотреть, как таскают Владыку джиннов за хвост, словно провинившуюся дворовую псину, оказалось выше его сил.

Ала ад-Дин квадратными глазами неотрывно следил за удивительным поединком духа и человека: расскажи кому – не поверят ведь.

– Отпусти меня немедленно, слышишь? Со мной нельзя так.

– А как с тобой еще разговаривать?

– Я могущественный джинн! – крутнул хвостом Саджиз, но вырваться ему не удалось – Максим крепко держал его.

– Вор ты, а не джинн. Признавайся, где моя любимая кувалда?

– Ее больше нет… Я должен был… Отпусти!

Джинн попытался отплыть в сторону, и Максима поволокло вслед за