– За борт, – отозвался Зуан, поднимая окровавленное кимоно хозяйки.

– Через пару часов к берегу прибьёт, – на всякий случай предупредил боцман.

– Неважно, – отозвался Зуан и, не оглядываясь, двинулся вслед за Тай Фу. Ему нравилось смотреть на её обнажённое гладкое, как будто фарфоровое бледное тело, к которому никогда не приставал загар. А ей было всё равно. Окружающих, даже прочих боссов Триады, она презирала настолько, что ей было совершенно безразлично, в каком виде она перед ними предстаёт. Хуже будет, если он окажется недостаточно близко, чтобы расслышать очередной приказ. Малейшая оплошность или задержка с выполнением её воли означала немедленную смерть. Все предшественники Зуана на посту первого подручного мадам Тай протянули недолго – считанные дни, если не часы. Зуан находился при госпоже Тай уже двенадцать лет, а всё потому, что инстинкт самосохранения научил его не только стремительно исполнять, но и предвосхищать желания госпожи.

Он был абсолютно уверен в том, что вовсе не расправа над этими жалкими ублюдками стала поводом для визита мадам Тай к берегам Восточной Ливии, что для неё это было лишь развлечением, которое подвернулось ей между делом и в котором она решила себе не отказывать.

То, что её на самом деле интересовало, наверняка находилось не в Момбасе. Здесь просто не могло быть ничего такого, что могло быть достойно внимания мадам Тай. Зато в полусотне миль к северу, близ рыбацкого посёлка Малинди располагалась военно-морская база Конфедерации Эвери. Правда, непонятно, чем мадам привлекла эта база. Несмотря на то, что правительство бандустана Куш неоднократно обращалось к эверийским военным за помощью в борьбе с морским пиратством, те никогда на эти просьбы не реагировали. К тому же база охраняется так, что и мышь не проскочит, – и с суши, и с моря. Но мадам виднее. Она всегда знает, что делает. Во всяком случае, за все последние двенадцать лет, её ни разу не постигала неудача, зато постоянно гибли её враги, соперники и недоброжелатели. Так что оставалось только ждать распоряжений, не сомневаясь в том, что всё ею задуманное воплотится в полном соответствии с замыслом.

Зуан присел на край бассейна, сверив ноги в воду, положил рядом с собой окровавленное кимоно, которое решил сохранить как талисман на удачу, и начал терпеливо ждать, искоса поглядывая, как её бледное тело неподвижно лежит на воде. Ждать пришлось недолго.

– Есть темнокожая дева, ей имя – Люпита, служит кухаркой за стенами белым солдатам. В баре сидит вечерами, чтобы выпить чангаа, только затем, чтобы сон её не был тревожен, чтобы с утра налегке возвращаться на службу. За день работы ей платят пятнадцать динаров. Столько же белые воины ей добавляют, если она не противится ласкам случайным. Нынешним вечером ты на челне отплываешь в Малинди, встретишь Люпиту у стойки, нальёшь восхитительной влаги… – Было непонятно, как в её руках оказалась изящная фарфоровая бутылочка. – Только не вздумай и сам из неё отхлебнуть, если жизнь дорога.

Её руки, обнимающие сосуд, вдруг охватило красноватое сияние, которое здесь, в полумраке, на мгновение показалось Зуану ослепительно ярким. В тот же момент мадам лишилась чувств, и её подручному пришлось стремительно броситься в бассейн, чтобы успеть подхватить падающую в воду драгоценную бутылочку.

Понятно! Вечерком прийти в местный бар, который в этой деревне, похоже, единственный, дождаться там какую-то девку, по-быстрому её подпоить, а потом вернуться на яхту!

– В точности будет исполнено всё до последнего слова, – привычно ответил Зуан, глядя на бесчувственное тело госпожи, распластавшееся на поверхности бассейна. Такое с ней случалось не в первый раз, и он чувствовал: даже будучи в полной отключке, она всё видит, слышит и запоминает.

Он молча вышел, прихватив кимоно, захлопнул за собой дверь, после чего открыть её можно было только изнутри, по пути поймал какого-то матросика, которому приказал упаковать окровавленную тряпку в пакет для мусора и доставить в его каюту. Самому этим заниматься времени уже не было. Солнце клонилось к закату, а до Малинди было полсотни миль, не меньше. Даже на самом быстром катере этот путь займет не меньше полутора часов. Да потом ещё этот бар искать! Опоздание смерти подобно. Главное – от мадам Тай не скроешься, из-под земли достанет. Вляпался так вляпался. На всю оставшуюся жизнь, которая, впрочем, может закончиться в любой момент. Интересно, чего мадам хочет от этой девки? Впрочем, нет – неинтересно. Меньше знаешь – крепче спишь. Главное – успеть всё сделать как велено.

Он ощупал карманы, проверяя, есть ли у него с собой бумажник, а потом двинулся к корме, где на нижней палубе находились прогулочные катера, водные мотоциклы и ящики с оружием. По пути он обратил внимание на то, что трупы уже убраны, а сама дощатая поверхность, на которой они так живописно лежали, тщательно выдраена. А ведь ещё несколько минут назад здесь невозможно было пройти, не обляпавшись кровью. Команда знала своё дело. Команде было не впервой.

Море было спокойным, так что двухместный водный мотоцикл, самое то, чтобы катать девиц по вечерней волне, домчит его до Малинди всего за час.

Действительно, и часа не прошло, как Зуан передал фал смотрителю пирса, сунул ему в протянутую руку пару эверийских фунтов, на что тот ответил усердным поклоном. Можно было, конечно, упрекнуть себя за излишнюю щедрость, но на обратном пути лояльность этого черномазого могла оказаться весьма кстати. Слегка побаливала правая ягодица, поскольку в заднем кармане шорт лежал один из тех пистолетиков, которыми мадам Тай расстреливала своих должников. За рубахой навыпуск со стороны не было видно, что карман оттопырен, однако сидеть на нём целый час было довольно затруднительно. Так что в лучший (а возможно, единственный) в посёлке бар он решил ехать на такси, благо на стоянке, расположенной прямо за полосой песчаного берега, стояло десятка два древних авто. Исключительно из вредности он не пошёл к тем таксистам, что начали зазывать его, размахивая руками, едва Зуан сошёл с пирса. Он направился в синему обшарпанному «Доди» с открытым верхом, за рулём которого дремал тощий старик с венчиком седых кудряшек вокруг смоляного цвета лысины.

– В бар, – распорядился Зуан на кушитском языке, швырнул на колени таксиста пятифунтовую бумажку и разместился на заднем сидении. Предметом его особой гордости было знание на разговорном уровне всех девяти языков, на которых говорили члены кланов Островной Триады.

– Сдача нет, – предупредил абориген по-кхмерски, безошибочно определив национальность клиента. Поворачивая ключ в замке зажигания, он говорил ещё что-то, но, во-первых, понять его ломаный кхмерский было непросто, а во-вторых, мотор взревел так, что заглушил даже гремящий над пляжем тупой шлягер в исполнении Лизы Денди.

Когда «Доди», подняв облако пыли, помчался по разбитой дороге уже начало смеркаться. Как в полумраке водитель ориентировался среди беспорядочно разбросанных хижин с тростниковыми крышами, было вообще непонятно, но вскоре ревущее авто влетело на площадь, окружённую несколькими зданиями из красного кирпича, и остановилось у единственного источника света – неоновой вывески «BAR».