Я не выдержал и усмехнулся, промолчав при этом.

– Не смейся… – укорила меня женщина. – Как бы ты ни корчил из себя простого парня-рыбака с островов, но у тебя – глаза воина, и я не ошибусь, если скажу, что ты – кадровый офицер, не раз водивший солдат в бой. Это вон Тиана, занятая своими переживаниями, на тебя внимания не обращала, а для настоящей женщины многие вещи видны сразу.

А мне вот уже было не смешно – простая попутчица меня прочитала без всяких усилий. Она поняла, о чём я думаю, и рассмеялась.

– Не волнуйся, мои наблюдения останутся со мной. Я ведь понимаю, что ты не просто так здесь выходишь и очень скоро окажешься там, где сейчас убивают светловерцев. Ты, воин, идёшь осмысленно на это, прекрасно понимая, что тебя там ждёт.

– Гражданская война…

– Тебе ничего объяснять не надо. Я просто хотела пожелать тебе удачи и призвать на тебя благословение Светлобога, но ты ведь молишься другому богу? – она это не спросила, а констатировала. – Я видела у тебя на шее небольшой амулет в виде креста…

Да, я носил обычный православный нательный крестик и не стал его снимать даже на этом задании. Хотя, если встречусь с настоящими болярами – точнее, с нашими, русскими – это точно не помешает установлению контакта.

– …мне отец рассказывал про нескольких офицеров, которые тоже носили такие кресты и про то, как они воевали… – тем временем продолжала Ларкина. – Настоящие воины, ставящие превыше всего честь и верность, но верящие в своего бога.

А вот тут я очень напрягся – такой явный русский след был очень похож на ловушку или подставу.

– Что стало с теми офицерами? – непроизвольно спросил я.

– Насколько помню – двое погибли, а про остальных старались не говорить. Это были просто рассказы, и только сегодня я вспомнила про них, увидев у тебя на шее этот крестик.

– Как мне найти моих единоверцев? – тут же закинул я удочку.

– Тут я ничем не могу тебе помочь, – ответила женщина. – Это были только легенды, которые давно ходили среди узкого круга имперских офицеров. Сейчас стараются не вспоминать те события, да и многие свидетели поумирали, кто от ран, кто от старости. Но я постараюсь узнать, если для тебя это так важно. Может, кто-то из стариков что вспомнит…

– Очень обяжете, но как мне вас потом найти?

Она протянула мне визитку и попросила:

– Макса, за помощь от тебя я потребую ответную услугу.

Хм…

Что-то сегодня какой-то день сюрпризов…

– Говорите.

– Тиана…

«Опа! А она-то тут при чём?» – подумал я, но вслух сказал:

– В ближайшее время я вроде как семьёй обзаводиться не планирую.

– Не смешно, хотя, видимо, зря – девочка хорошая. Я знаю её родителей, очень достойные и высокопоставленные люди, особенно – её мама, которая в юности была моей подругой. Когда-то между нашими семьями произошёл неприятный инцидент, мы просто прекратили общаться, я вышла замуж, изменила фамилию, и всё осталось в прошлом. Тиана, конечно, ничего про это не знает, она и меня не узнала, но она – вылитая мать в юности. Девочка точно полезет туда же, куда лезешь и ты, но – в отличие от тебя – по глупости сразу же погибнет. Сделай так, чтоб её мозги встали на место, и она вернулась домой целой и невредимой. Прошу тебя, воин!

Выхода не было, да и просьба была вполне разумной и соответствующей моменту. Тем более что я был абсолютно уверен, что это не подстава местной службы безопасности, так как после посадки за деньги два раза менялся местами в разных вагонах и сам специально выбрал это купе для дальнейшего путешествия. Но я всё же осторожно возразил:

– Я не могу обещать. На войне снаряд не выбирает – я не бог.

– Рядом с тобой у неё будет больше шансов.

– Хорошо. Сделаю всё, что будет в моих силах.

– Этого достаточно… – она сделала паузу. – Через две недели позвони мне, думаю, хоть что-то по твоим единоверцам я смогу узнать и так, чтоб не привлекать внимание… Ведь правильно?

Я только кивнул головой, больше говорить не было смысла.

Через несколько минут я, забросив на плечо лямку простого дорожного рюкзака с минимумом вещей, вышел из вагона и через плотную массу людей, столпившихся на перроне, направился к зданию вокзала, где, судя по указателям, был выход в город.

Что ж, моя эпопея на этой планете переходит в активную фазу.

Адрес импровизированного военкомата ополченцев в Рондосе я давно нашёл в местной сети, поэтому, выйдя из здания вокзала, чтоб не терять времени, обратился к стоящим в сторонке таксистам. Цена, в принципе, меня не сильно интересовала, чем-чем, а материальными средствами я не был обижен – несколько золотых слитков, частью обменянных на местные деньги ещё на островах, делали меня по местным меркам если не богатым, то относительно состоятельным человеком. Да и с собой было несколько бриллиантов, так, на всякий случай, если возникнет необходимость кого-то подкупить или выкупить из плена объект поисков – такой вариант тоже не исключался.

Видимо, добровольцы были тут не редкостью, потому что таксист, который вызвался обслужить клиента, оглядев меня с ног до головы, невесело усмехнулся и только спросил:

– Тебя к новомауринскому вербовочному пункту?

– Что, так заметно?

– Да. Таких тут много прошло…

Мы уселись в машину, чем-то напоминающую послевоенную «Победу», и после недолгого прогрева двигателя выехали со стоянки, влились в поток транспорта и поехали на окраину города, где шёл приём добровольцев в новомауринскую армию. Как ни странно, но таксист попался молчаливый, а мне нужна была информация, даже такая, где уровень достоверности был не очень высокий. А водилы – они всегда были в курсе многого, недаром любая служба безопасности – хоть как-то не потерявшая нюх – среди таксистов обязательно формирует систему информаторов.

– Осуждаете?

Таксист быстро глянул на меня и, снова переключив своё внимание на дорогу, ответил:

– Нет. Это дело добровольное. Там действительно чёрные твари тысячами убивают светловерцев. Через вокзал столько беженцев прошло… Поголовно все оформляли вид на жительство в Империи и беспрекословно ехали на поселение туда, куда им указывали чиновники департамента народонаселения, главное – подальше от Маурины. Историй столько наслушался… Вот только организация у ополченцев и дисциплина хромают сильно. Сколько там народа зазря полегло от дурости, тупости и простого предательства… Одним словом – гражданская война.

– Вы так говорите, как будто осуждаете… – протянул я.

– Те люди, что красиво кричат с трибун о долге, о священной войне, о мобилизации и спасении сотен тысяч людей – предлагая всем идти в бой без подготовки – либо дураки, либо мерзавцы, потому что считают, что именно им, красиво умеющим говорить, как раз и не стоит воевать, лить свою кровь. Пусть это делают другие – менее «значимые» и менее «нужные». А они останутся в стороне и в случае победы получат награды и почёт, ну а в случае поражения – всегда найдут возможность выторговать себе прощение, и, как правило, ценой жизней тех самых добровольцев, которых они уговорили выступить на защиту чего-то там. А те, кто лезет в бой – если ещё выживут, – потом никому не будут нужны, кроме родных, особенно – если получат увечья.