– Я сама себя защи… тю… щу. И себя, и кого хочешь!

М-да. Определенно, в ситуации «Грозовский очаровываетКудряшову» неизвестно, кого надо защищать.

Официантка принесла десерт.

– Надь… Нам с ребятами без тебя скучно. Как там? Сосед мойбывший жив еще?

Надежда жила теперь на съемной квартире – в той самойкомнате, где раньше обитала Ольга.

– Жив, что ему, алкашу, сделается!

– Жила бы с нами, честное слово…

– Ну вот, опять ты завела! Сколько раз тебе говорить: нестану я вам мешаться. Ну что это за жизнь?! Ни с мужиком прийти, ни в гостикого позвать – простите, это у меня тут в уголку подруга обретается, потому какей жить негде!

– С каким еще мужиком!.. Какие еще гости!..

Надежда соскребла ложечкой крошки пирога, допила кофе:

– А такие! К примеру, я приду, вот и будут гости. И отмужиков не зарекайся. Знаешь, говорят, от сумы и от тюрьмы, а ты и от мужиковтоже!

Что она говорит, ее безумная обожаемая подруга? Какиемужики?! Ольга только головой покачала:

– Надь, я по двадцать часов на работе! Приезжаю и сажусьуроки проверять. Вот в субботу поеду платье покупать, на выпускной бал.

– Погоди, а кто выпускается-то?

– Машка! Из сада в школу.

Надежда рассмеялась:

– Ну, из сада еще невелика беда! А в субботу перед платьемза мной заедьте.

– Заедем.

Надежда глянула на часы и вскочила:

– Господи Иисусе!

Менеджеры за соседним столиком все, как один, повернулиголовы, подпертые белоснежными воротничками. И как им не натирают воротничкиэти? Это ж пытка, наверное, весь день в наглухо застегнутой рубашке париться,да еще с галстуком на шее…

– Мы все трескаем, а мне бежать пора! – Надежда уженатягивала плащ. Кипенно-белый, на кокетке, не плащ – а картинка из модногожурнала. А куплен наверняка в каком-нибудь «Стоке» рублей за пятьсот. Да ещеНадежда небось вытребовала скидку за оторванную пуговицу. Это подруга умеет,тут ей нет равных. Надежда чмокнула Ольгу, набросила на шею яркий шелковыйшарфик: – Голландцы приезжают из хэд-офиса «Нэйчерал Продактс», знаешь?! Решиликакую-то одну линию перепозиционировать! Одну, представляешь? То естьнаправление то же, а одну позицию изменить! И прутся для этого из Голландии,придурки!

Надежда расхохоталась, схватила со стола сумку:

– В субботу не забудьте за мной!..

И убежала. Менеджер за соседним столиком тоскливо глядел ейвслед.

…Весь день Ольга ломала голову, как бы ей все же встретитьсяс генеральным «Строймастера». Так ничего и не надумав, она пошла на поклон кГрозовскому.

– Можно?

– Чего стучишь? Я не голый.

Ольга зашла в кабинет, села в кресло. Дмитрий оторвался откомпьютера, приподнял удивленно бровь:

– Что за внезапность? Ты теперь все больше мимо бегаешь.

Может, Надежда права? Может, Грозовский и впрямь переживает?Или это у него просто новая игра в эдакого молодого Вертера и его страдания?

– Я боюсь, что тебе неприятно меня видеть.

– С ума сошла?!

Нет, никакими страданиями молодого Вертера тут явно непахнет. Все в порядке с Грозовским.

– Как твои дети? Няни? Дроби?

Какие еще дроби?! А, дроби!

– Спасибо, Дим, все хорошо. Перешли к наименьшему общемукратному.

– Трогательно. Хочешь, кофе сварю?

Вот это новость. Грозовский кофе варить научился? Видимо, налице у Ольги нарисовалось такое удивление, что Дима поспешил пояснить:

– Твоя подруга купила кофейный аппарат и научила менянажимать кнопку. А еще запретила мне баночный кофе, потому что в этих банках,как выражается наш офис-менеджер, неизвестно что понапихано.

– Ну, раз научила кнопку нажимать – тогда давай, – кивнулаОльга. Ей стало весело, когда она представила Надежду, с умным видом обучающуюГрозовского жать на кнопку, чтобы получить чашку кофе.

Дима включил кофеварку, запахло лаваццо…

– Ты зачем зашла-то? По делу или как?

– По делу.

– Жаль. Я уж подумал – соскучилась. Не повезло мне, значит.Что за дело?

– Димка, я завязла со «Строймастером». Ну, не встречаетсягенеральный директор со мной, и все тут! Димка, кто имеет на него влияние? Мнебы только на него выйти!

Грозовский задумался, полистал ежедневник, прошелся покабинету.

– Ну вот что. «Строймастер» спонсирует премию «Призвание». Ятебя познакомлю с председателем оргкомитета, есть такой Стефанович, оченьславный дядька. А он уже сведет тебя с Барышевым. Церемония у них дня черезтри, ты как раз там его подцепишь.

– Спасибо.

– На здоровье. Собственно, я для себя стараюсь. А то плакалнаш заказ и мои денежки.

Ольга чмокнула его в щеку:

– Грозовский! Ты неисправим, но я тебя обожаю!

И выпорхнула из кабинета. Дмитрий налил себе кофе из новойкофеварки, плюхнулся в кресло. Ну что ж, все правильно. Почему бы его необожать? Вполне себе есть за что его обожать-то!

…Премию вручали с размахом. К «Мариотту» за два часа доцеремонии было не протолкнуться, вся парковка забита. В лобби играет некто-нибудь, а «Виртуозы Москвы», официанты разносят шампанское и канапе сперепелами. Выходя из уборной, Ольга столкнулась у зеркала с импозантнойблондинкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась принцессой Кентской.Расстарались организаторы, ничего не скажешь.

Ольга припудрила нос, поправила прическу. Она к этомумероприятию готовилась так, как к собственной свадьбе не готовилась в своевремя. Вообще она давно привыкла ко всякого рода награждениям, презентациям иофициальным приемам. Ольга весь этот официоз не любила, но понимала, что быватьна таких мероприятиях необходимо, поэтому ездила, фланировала с бокалом в руке,вела светские беседы, улыбалась и ждала, когда можно будет сбежать домой. Онанаучилась за полчаса собираться куда угодно – хоть в Большой на премьеру, хотьна званый ужин в посольство, – в последнее время у них появилось многозаказчиков из Европы и посольские приемы приходилось посещать регулярно. Но тутОльга проторчала перед зеркалом часа два, не меньше. Перемерила весь гардероб,забраковала десяток платьев. То казалось слишком сексуально, то – слишкомофициально, то – чересчур фривольно. В конце концов она чуть не расплакалась.Накапала себе валерьянки, покурила и решительно вытащила из шкафа очень простоемаленькое черное платье, рассудив, что изобретение гениальной Коко Шанельуместно в любой ситуации.