Лана вдруг вспоминает о голосовании.

– Но ты поддержал меня! Ты голосовал за то, чтобы рассказать о смерти Жозефа.

Денни кивает.

– Я не мог с этим жить. И еще хуже было от того, что ты ничего не знала и я не мог поговорить с тобой. – Он внимательно смотрит на Лану. – Ложь твоего отца причинила тебе столько боли, и я не хотел поступать так же, как он. Эта тайна… несла только разрушения. Яхте. Мне. Нам.

Денни виновато опускает плечи, его кожа бледнеет, взгляд становится безжизненным – так он выглядел после смерти Жозефа. Он ничего не ел и почти не спал, сосредоточился только на том, чтобы добраться до суши. От привычного энтузиазма и жизнерадостности не осталось и следа – Лана едва его узнавала.

– Денни, это был несчастный случай, – твердо говорит она.

– Разве? – с тревогой спрашивает он. – Я бы на все пошел, чтобы защитить Аарона.

Дверь в комнату ожидания открывается, к ним заходит Китти. Она непонимающе смотрит то на Денни, то на Лану.

Никто ничего не говорит.

Наконец, Лана потирает лоб и отвечает на немой вопрос Китти:

– Денни только что рассказал мне про Жозефа.

Китти замирает. Сжав губы, она покачивает головой.

– Прости меня, Лана. Надо было сразу тебе признаться. Мы хотели, как лучше. Хотели защитить тебя.

– Шелл уже в курсе? – спрашивает Лана.

Китти отрицательно качает головой.

– Надо ей рассказать, – предлагает Денни.

Китти соглашается. Она подходит к Лане и тихо говорит:

– Когда ты застала нас в каюте Денни, мы разговаривали о Жозефе. Вот почему я там оказалась. Ничего не было.

Лана не двигается с места. На ее самые мрачные воспоминания будто падают рассветные лучи.

– Из-за того, что случилось с Жозефом, я был в жутком состоянии, – кивает Денни. – Мысленно снова и снова переживал каждый момент, пытался представить, можно ли было что-то изменить. Думал, что не стоило так сильно толкать Жозефа, что надо было попробовать забрать у него нож, а потом разбудить остальных и подключить к поискам. Все следовало сделать по-другому. – Глядя на Лану, он добавляет: – Я видел, как повлияла на тебя его смерть, Лана – и от этого было только хуже.

С виноватым выражением лица Денни объясняет:

– Китти была единственной, с кем я мог поговорить. Я не мог обратиться к Аарону, а Генрих… он просто закрылся, не хотел даже имени Жозефа слышать. Но каково было мне… ведь это я сделал. Я убил его. У меня просто ехала крыша. За день до того, как мы добрались до Палау, я сказал Аарону, что надо сообщить в полицию. Мы ужасно поругались… – Денни забывается в своих воспоминаниях.

– После этого я пошла проверить, как там Денни, – продолжает Китти, – хотела успокоить его. Мы проговорили всю ночь и в итоге, видимо, вырубились. Вот и все.

Лана столько раз представляла то утро, вспоминала, как Китти положила руку на Денни, и с каким виноватым видом он посмотрел на нее, когда проснулся… теперь ясно, почему в тот момент Китти не могла объяснить свое присутствие в комнате Денни – ведь тогда пришлось бы рассказать все про Жозефа.

– А потом? – не сдерживается Лана.

– В смысле, потом? – переспрашивает Китти.

– В следующие восемь месяцев, что вы провели вместе на яхте.

– Ничего не было – ни в ту ночь, ни в другие.

Лана медленно кивает. Она ей верит.

– Прости, что не был честен с тобой насчет Жозефа, – говорит Денни. – Что ни с кем не был честен. Я не мог ничего рассказать ни тебе, ни полиции, ведь потеряв «Лазурную», Аарон потерял бы все. Но это не значит, что мое решение было верным, нет. Поверь мне, я это понимаю.

Лана не винит Денни – вся команда виновата в том, что произошло на борту. Аарон спровоцировал Жозефа, Денни с силой оттолкнул его, а Китти с Генрихом хранили увиденное в тайне. Однако Лана и Шелл тоже были на борту, и никто из них не сообщил в полицию. Всем шестерым пришлось с этим жить.

– Ты не хотел убивать, – говорит Лана Денни. – Ты защищал брата.

Но сможет ли сестра Жозефа взглянуть на эту ситуацию с его стороны?

Лана смотрит из окна комнаты ожидания на свою машину. Эме Мелина по-прежнему там, вглядывается в здание центра.

Лана делает глубокий вдох и собирается с духом. Надо сообщить, что у Жозефа есть сестра и что она здесь, в Морском спасательном центре, – хочет узнать, что случилось с ее братом.

Лана ведет Эме через весь порт. Небо хмурится, солнце уже не пробивается сквозь тучи. Они молча идут в сторону группы людей у края гавани.

Когда Лана сказала Эме, что вместе с членами команды хочет поговорить с ней о Жозефе, та кинула на нее оценивающий взгляд и спросила:

– Хороших новостей не ждать?

– Нет. Боюсь, что нет.

Лана смотрит на собравшихся у берега – в центре будто оставили место для Аарона. Денни молчит и, опустив руки вниз, смотрит только на воду. Шелл – она, как и Лана, только сегодня узнала правду о смерти Жозефа – расположилась чуть поодаль, неприязненно поглядывая на Генриха. Даже после всего случившегося Генрих настаивал на том, чтобы ничего не говорить Эме Мелина.

– Ты это серьезно? – прищурившись, покачал головой Денни. – Она ведь его сестра! Она имеет право знать, что произошло.

Но Генрих был непоколебим.

– Разве этого хотел бы Аарон?

Денни явно был ошеломлен таким вопросом.

– Аарон лишь пытался защитить «Лазурную». Знай он, что у Жозефа есть сестра, он принял бы совершенно другое решение. Как и все мы.

– Меня пугает мысль о том, что будет с нами, если мы ей расскажем, – сказал Генрих.

– Нет. Тебя пугает мысль о том, что будет с тобой, – ответила Шелл.

Ее слова сдержали пыл Генриха, и он больше не произнес ни слова.

Когда Лана и Эме Мелина подходят к остальным, Эме засовывает руку в карман пальто – наверное, нащупывает письмо брата, ощущая вес его слов.

Члены команды слышат их шаги и оборачиваются. Денни выступает вперед и, представившись, говорит:

– Я познакомился с Жозефом на Филиппинах. – Глядя Эме в глаза, он добавляет: – Мы должны вам кое-что рассказать.

Сестра Жозефа ровно держит спину, подбородок поднят, бледные руки в карманах пальто. Она молча слушает Денни, не сводя с него темных глаз, как будто ей нужно не просто услышать, а увидеть каждое произнесенное слово.

Денни описывает жизнь Жозефа на «Лазурной». Простыми словами объясняет, как Жозефа нашли спящим под открытым небом на безлюдном пляже, какой зрелищный прыжок он совершил со скалы, как танцевал с Китти вокруг костра, как долгими вечерами исписывал страницы просьбами о прощении.