– К твоему прайсу.

– Нет уже никакого прайса. Не буду я делать ремонт.

– Почему?

– Потому что ты мне теперь как родная. А с родных я денег не беру. Но и бесплатно не работаю. Но ты не переживай, я найду мастеров…

– Да не надо. Год жила без ремонта и еще проживу…

– С отделкой квартиру купила?

– Купили.

– Надеюсь, ты не замужем?

– Была. Когда-то…

Она вышла из комнаты голышом, а вернулась в халате и с пепельницей в руке. Легла на кровать, достала из тумбочки дамские сигареты, закурила.

– Была, говорю, замужем. Он мне в любви клялся, а когда я в аварию попала, сказал, что я ему больше не нужна. Сказал, что я ни в чем не буду нуждаться, квартиру эту купил… А мог бы в центре купить, в элитном доме… Хорошо, что магазин не забрал…

– Я понимаю, тебе захотелось выговориться. Но можно я не буду слушать?

– Почему?

– Мне это не интересно… Мне совсем не интересно слушать о твоих мужчинах.

– Ты что, ревнуешь?

– Ты думаешь, уже пора? – вроде бы в шутку, но больше всерьез спросил он.

– А что, нужно время, чтобы ты начал ревновать?

– Ну, может, ты собираешься выставить меня за дверь.

– Может, ты сам хочешь уйти?

– Я?! От тебя? Ты красивая, у тебя своя квартира, а я живу в одной квартире с пятью мужиками. Ты, наверное, думаешь, что у меня на тебя корыстный расчет…

– А вдруг?

– Я не хочу говорить об этом.

– Смотри какой! То он о муже не хочет со мной говорить! То о себе!

– Хорошо, поговорим о твоем муже. Он оказался козлом и отправил тебя сюда, хотя мог предложить дворец… Ты его, наверное, ненавидишь?

– Ненавижу?.. – задумалась Татьяна. – Да, ненавижу…

– Значит, ты должна ему отомстить.

– Как?

– Убить.

– Ты что, с ума сошел? – в недоумении посмотрела она на него.

– Шуток не понимаешь? – засмеялся он.

– Ну и шутки у тебя!.. Да и как его убьешь, если он с охраной ходит?

– А ты что, уже задумывалась об этом?

– В шутку спросил или как?

– В шутку.

– Тогда я тебе всерьез отвечу. Да, задумывалась… Ты бы знал, как он меня добивался! Бриллианты дарил, ресторан на двоих заказывал, с цыганами, на коленях передо мною стоял. А после того, как я в аварию попала, он меня бросил. Ладно это. У меня же ребенок был, я на третьем месяце была. Так мне там же в больнице аборт сделали. Потом я узнала, что это Аркаша попросил. Козел. Я потом спросила, зачем он это сделал? А он сказал, что у него не может быть детей… Ну да, ребенок не его был…

Татьяна ушла в себя, сейчас она больше разговаривала с собой, чем с Олегом, поэтому он не стал спрашивать, кто и где надул ей живот. Хотя интересно было это узнать. Не надо было выводить ее из состояния легкого транса, в которое ввели ее воспоминания.

– Но ведь это был мой ребенок… И мне бы сейчас не было так одиноко… Но у меня больше не будет детей… Я уже пробовала, не получается. Это так страшно… И все из-за этого скота… Он бросил меня, как ненужную собаку. И забрал у меня ребенка… Да, я его ненавижу… Я бы его, тварь, собственными руками!

Татьяна замолчала, глядя куда-то в пустоту.

Не думал Олег, что сможет так быстро подвести мост взаимопонимания к ней. Это еще пока только видимость моста, он шаткий, на нем еще нет настила, так что рано идти на сближение. Но контакт уже есть, и его надо укреплять, усиливать. Торопиться здесь нельзя, любое неосторожное движение может ее вспугнуть.

– Ты кто? – будто очнувшись, повернула к нему голову Татьяна.

– Олег я.

– Я знаю, что ты Олег… Зачем ты здесь?.. Тебя Аркаша прислал?..

– Какой Аркаша?

– Я тебе о нем говорила.

– Я не вникал. Я же говорил, что ничего не хочу знать про твоих мужиков…

– И не надо… Ты ничего не слышал, понял?

– Ничего не слышал… Иди ко мне!

Он привлек Татьяну к себе, обнял, успокоил нежными словами. Сегодня он ни разу не спросит про ее бывшего мужа. А завтра утром он уйдет, чтобы затем вернуться. И тогда уже потихоньку будет рыть подкоп под Авдеева…

Красиво смотрится селезень в зимнем наряде, жирный, гордый, рядом с ним уточка плывет, все норовит притереться к нему, приласкаться. Жаль Кириллу эту парочку, но селезень, увы, провинился перед ним. А виноват он тем, что хочется ему есть.

По уткам дробью стреляют, но нет у него этого – придется из снайперской винтовки, через прицел. Выстрел не громкий, приглушенный, но утка встревожилась. Увидела, что селезень дернулся и клюнул воду, всполошилась; взбивая воду, взвилась в воздух. И тут же щелкнула вторая винтовка. Юля стреляла метко, и утка шлепнулась в воду, в самое течение.

– Нельзя их разлучать, – грустно сказала она, приближаясь к Кириллу. – Пусть их утиные души на том свете вместе будут.

– Да я не против…

Заводь мелкая, ему хватило высоты сапог, чтобы добраться до селезня. А утка упала в течение, но ее уже прибило к берегу, надо лишь дойти до нее, поднять…

– Только не надо сравнивать уток с людьми, – сказал он, вешая трофей на пояс.

Хорошо Юля подготовилась к походной жизни. И теплый непромокаемый камуфляж припасен был, и с оружием без проблем. А за резиновыми сапогами в поход надо было идти, через горы, в поселок, где был магазин. Два раза они уже там с Юлей были, много чего нужного для жизни взяли.

– Почему?

– Да потому что это утки, – пренебрежительно усмехнулся он. – Я селезня подстрелил, а утка наутек. Как та безмозглая курица. Нет бы посмотреть, что с мужем, так бросила его, не задумываясь…

– Это у них инстинкт…

– Я и говорю, что у них инстинкт вместо душ… Вот ты бы меня бросила, если бы меня вдруг подстрелили?

Вместо ответа Юля приложила палец к губам и замерла, требуя того же от Кирилла. Молча взяв его за руку, она увлекла его в кизиловые кусты, что высились в шаге от них. Только они спрятались, как на берегу реки появился бородатый мужик в теплом камуфляжном костюме и с ружьем. Его можно было бы принять за охотника, если бы не шапка с кокардой. Егерь это.

Он заметил убитую утку, подошел к ней, поднял за шею, осмотрел, озадаченно почесал затылок, огляделся в поисках стрелка. Постоял немного и пошел дальше, забрав с собой чужой охотничий трофей.

– Может, отберем? – шепотом спросил Кирилл.

– Шутишь?

– Ну да.