Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы онидержали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся надрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной вгоре дороги. Из-за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тутбыло холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и веселоразносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подлесамого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунулкамень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшейлошаденке.

Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший зателегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.

— Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? —сказал он.

Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел тона кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на тутелегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и емуказалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Одиниз сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его былаобвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у негобыли на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодоймальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице,с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лицаего не было видно. Кавалеристы-песельники проходили над самой телегой.

— Ах запропала… да ежова голова…

— Да на чужой стороне живучи… — выделывали они плясовуюсолдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались ввышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливаливершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги сранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро,пасмурно и грустно.

Солдат с распухшей щекой сердито глядел напесельников-кавалеристов.

— Ох, щегольки! — проговорил он укоризненно.

— Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и техгонят, — сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь кПьеру. — Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одно слово —Москва. Один конец сделать хотят. — Несмотря на неясность слов солдата, Пьерпонял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.

Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.

Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскиваязнакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родоввойск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.

Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого ирадостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов вармии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и,узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.

— Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? — спросил доктор.

— Да вот хотелось посмотреть…

— Да, да, будет что посмотреть…

Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором,объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.

Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.

— Что же вам бог знает где находиться во время сражения, вбезызвестности, — сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, — асветлейший все-таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, —сказал доктор.

Доктор казался усталым и спешащим.

— Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самаяпозиция? — сказал Пьер.

— Позиция? — сказал доктор. — Уж это не по моей части.Проедете Татаринову, там что-то много копают. Там на курган войдете: оттудавидно, — сказал доктор.

— И видно оттуда?.. Ежели бы вы…

Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.

— Я бы вас проводил, да, ей-богу, — вот (доктор показал нагорло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтрасражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо;а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет.Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.

Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых,здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу,было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, тесамые, которых он видел), — поразила Пьера.

Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем-нибудьдругом, кроме смерти? И ему вдруг по какой-то тайной связи мыслей живопредставился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучисолнца и песня кавалеристов.

«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни наминуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым.А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на моюшляпу! Странно!» — думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.

У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи,фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, какприехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были намолебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.

Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьерувидал в первый раз мужиков-ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках,которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что-то работалинаправо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.

Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскамземлю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.

Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этихмужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьеропять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотелвыразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этихработающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжимисапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах,из-под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнеевсего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительностинастоящей минуты.