Что она видела в жизни, кроме бесконечной боли, забот, страха, волнений, работы, работы и работы? Что она знает о любви мужчины, несмотря на то, что у нее двое детей? Разве мог такой вот Костик пробудить в ней женщину? Боже мой…

Влад вспомнил, как мама в детстве читала ему Пушкина, как он завидовал красавцу-богатырю Руслану, как по ночам снилась ему нежная, с огромными очами и длинной косой, невеста Руслана – Людмила, в тяжелом драгоценном венце, в расшитом золотом и каменьями сарафане, с широким ожерельем на длинной шее, с бьющейся под прозрачной кожей голубоватой жилкой, теплыми розовыми губами, горячей алой кровью, легкими толчками текущей по гибкому телу… Может быть, тогда он и стал мужчиной, во сне, полном призрачных видений, развевающихся балдахинов роскошной постели, запаха ладана и царьградских духов, упоительных изгибов груди и бедер под полупрозрачным шелком сорочки, слабых вздохов, переходящих в стоны страсти в духоте влажной киевской ночи, в полумраке низких покоев, под расписными потолками… О, эти слезы любви и стыда, слабое сопротивление, жаркие, покорные губы, очи, прикрытые дрожащими ресницами, мерцающий свет звезд, льющийся в узкое окошко, мягкое девичье тело среди лебяжьих перин, запрокинутое лицо, длинные заморские серьги в ушах, среди спутанных волос, тихий шепот любви…

Как это все сплетается? Детство в Забайкалье, среди сопок и хвойного редколесья, в грубом доме, без удобств и воды, пьянство отца, десантное училище, смерть мамы, служба, с ее потом и кровью, пыльными дорогами, нестерпимым южным зноем, смертельным риском и нечеловеческой усталостью, потом момент безвременья, когда все старое и привычное рухнуло, а новое еще не стало своим, неприкаянность, безденежье, Москва, чужая и равнодушная, встреча с бывшим командиром, фирма «Зодиак», товарищи по оружию, свобода, обеспеченность, ночные клубы, шикарные девочки, странные события, Людмилочка с ее детьми и Костиком, неожиданная любовь, Пушкин, юношеские сны, порочные мысли, Руслан и Людмила, царьградские простыни… такое захочешь – не придумаешь. Неужели все предопределено? И сон есть жизнь, а жизнь – сон? Влад тряхнул головой…

– Ты что, спишь что ли? – Сиур смотрел насмешливо.

– Черт, такая ерунда в голову лезет! – Влад открыл пошире окно, впуская сырой холодный воздух. По небу низко плыли напитанные дождем тучи. Ветер гнал их куда-то на восток. В просветы проглядывала небесная синева, солнце золотило темную листву.

– Тину и Людмилочку оставляю на тебя. Не знаю, когда вернусь… Смотри, за девочек отвечаешь головой.

– Ладно, Сиур, хватит тебе. Ну не бывает в нашей работе без таких вот проколов! Мы все рискуем. За это и платят. Леха не пацан неопытный, знал, на что шел. Да может еще все обойдется, он же профессионал, не Ванька из баньки. Мало ли чего бывает? Насчет девочек мог бы и не говорить, они у меня будут в порядке. Глаз не спущу.

– Хотелось бы.

– Да не волнуйся ты. Сам будь осторожнее. С тобой еще один парень поедет – «господин никто».

Влад засмеялся.

– Зачем?

– Для страховки! Как учили.

– Ну, если я его засеку, все получите. Разболтались тут в столице.

– Будь спокоен, шеф. Мы тоже не лыком шиты. Если ты его отследишь, с меня ящик коньяка и по возвращении гуляем в «Праге» за мой счет – ты, я и девочки. Идет?

Тина лениво перебирала читательские карточки. Пасмурная погода ее расхолаживала. Хотелось огня, жареного мяса, вина, горячего кофе, тихой старинной музыки. Чтобы на коленях – теплый мягкий плед, под головой – большая подушка… Чтобы Сиур сидел рядом. Пусть бы просто молчал, или курил… Она быстро привыкла к его вниманию, заботе и нежности. У него хватало терпения никогда с ней не спорить; даже когда ему все же приходилось возражать, он это делал удивительно мягко, одновременно как бы извиняясь.

Те страшные события, которые соединили их, казались странным вымыслом, плодом фантазии, прихотливой игрой воображения… По прошествии трех недель она все чаще задавала себе вопрос: а было ли все это на самом деле? Или привиделось?

Но Альберт Михайлович, старый московский интеллигент, коллекционер антиквариата и просто очень хороший человек, интересный собеседник, с которым она так неожиданно подружилась прямо здесь, в библиотеке, больше ей не звонил. И не позвонит. Никогда. Потому что он мертв.

Великолепная подмосковная вдова Виолетта Францевна, к которой они с Людмилочкой ездили гадать, – величественная, в ореоле светлых волос, с египетским украшением на шее, тщательно следившая за своей внешностью, уже никогда не состарится. Она тоже мертва.

Господин Сташков, банковский клерк, племянник убитого старика-антиквара никогда уже не доделает ремонт в своей однокомнатной квартире, в которой он проживал со своей женой Ирой. Потому что пуля наемного убийцы оборвала его жизнь буквально на глазах Тины и Людмилочки.

Маленькая загадочная фигурка Будды, надежно спрятанная в недостроенном загородном коттедже, где случилась первая их с Сиуром ночь любви – это все, что напоминало им о событиях, которые не были сном. Впрочем, не только. В подвале старого особняка, где проживал Альберт Михайлович, нашли арбалет. Тина не могла тогда налюбоваться им. Она обожала оружие, особенно старинное…

– Тина, к тебе пришли.

Людмилочка пожала плечами, стоя за спиной высокой незнакомой женщины, что означало – посетительница ей не нравится.

В библиотеке почти никого не было – лето, пора отпусков. Да и день непогожий. Пенсионерам неохота выходить из дому, под дождь. В пустом зале стояли сумрак и гулкая тишина.

– Здравствуйте, это вы Тина? – спросила женщина низким хорошо поставленным голосом.

– Да.

Людмилочка сделала вид, что пошла раскладывать книги по стеллажам. Тина не сомневалась, что на самом деле она умирает от любопытства и обязательно будет подслушивать.

Женщина порылась в сумочке, достала длинную сигарету и зажигалку. Она нервничала, но не хотела подавать виду.

– Здесь не курят.

– Ах, да. Простите.

Слова звучали неестественно, отражаясь эхом в пустоте зала.

– Мне нужно поговорить с вами.

– Пожалуйста, я вас слушаю. Присаживайтесь.

Женщина была потрясающе, неправдоподобно красива: высокая, гибкая, длинноногая, тонкая в талии, с идеальной линией бедер. Дорогой костюм, темно-бордовый, с короткой юбкой, сидел на ней как влитой: ни морщинки, ни складочки. Туфли из прекрасной кожи, на высоченных каблуках, миниатюрная сумочка с длинной ручкой в виде позолоченной цепочки – все гармонировало, сочеталось, радовало взгляд. Но самое большое впечатление производило лицо прекрасной незнакомки – огромные подведенные глаза, тонкий нос, чуть-чуть румян на гладких скулах, пухлые, аккуратно накрашенные губы, нежный подбородок. Волосы, гладко зачесанные назад и собранные в низкий пучок, открывали высокий лоб и подчеркивали длинную линию шеи, в маленьких ушах горели нестерпимым огнем большие бриллианты. Это было ее единственное украшение. Но и оно казалось лишним, так ослепительно хороша была его обладательница.