Я поднимаю ее по стене, и ее ноги обвиваются вокруг моей талии, идеально выравнивая нас.

— Нуждаюсь в тебе, детка. Нуждаюсь в тебе так чертовски сильно, — бормочу я, мои пальцы впиваются в ее подбородок, заставляя ее удерживать зрительный контакт, когда я толкаюсь в нее.

Ее глаза на мгновение закрываются, когда дикое рычание раздается глубоко в моей груди от ощущения, от ее тепла.

Но в ту секунду, когда они снова открываются, темные, яростные глаза встречаются с моими, я знаю, что она у меня.

Ей это тоже нужно. Возможно, даже больше, чем мне.

— Поцелуй меня, — требую я.

— Пошел ты.

— Я уже там, детка. А теперь поцелуй меня так, как будто ты меня ненавидишь.

Она бросается вперед с такой силой, что моя едва зажившая губа раскалывается, медь наполняет мой рот, и я уверен, что ее тоже, но ее жестокий поцелуй не прерывается.

Мы целуемся так, словно это может быть наш последний раз, когда я толкаюсь в ее тело, отчаянно пытаясь стать ближе к ней, поглотить ее.

Это грубо, грязно, необузданно и все, о чем я мечтал с тех пор, как проснулся один в отеле.

— Иди за мной, Мегера. Я хочу почувствовать, как ты доишь мой член.

— Тео, — кричит она, слишком громко, учитывая, где мы находимся. Не то чтобы мне на самом деле было не похуй. Любой мог войти прямо сейчас, мог прозвенеть звонок и могло начаться занятие, но ничто не могло помешать мне забрать свою жену. Ничего.

Нащупав ее клитор, я сильно сжимаю его, заставляя ее влагалище сжимать меня так сильно, что я чуть не падаю.

Стиснув зубы, я трахаю ее сильнее, пока она не разлетается вдребезги, мое имя — мольба на ее губах, заставляющая что-то в моей груди раскалываться, но в то же время восстанавливать себя.

Ее ногти впиваются в мои плечи через рубашку, когда она получает свой кайф.

Ее грудь вздымается, когда она пытается отдышаться, но я не даю ей шанса.

Оттаскивая ее от стены, я выхожу из нее, ставлю на ноги и разворачиваю.

Запустив пальцы в ее волосы, я наклоняю ее над одним из пустых столов и задираю юбку ей на задницу.

Впиваясь пальцами в края ее трусиков, я срываю их с ее тела, засовывая в задний карман на потом.

— Чертовски идеально.

Она вскрикивает, когда моя ладонь касается ее щеки.

— Тео. Блядь. Пожалуйста. Мне нужно…

— Я знаю это, детка.

Раздвигая ее ноги немного шире, я провожу головкой своего члена по ее влажности.

— Пожалуйста, — хнычет она, ее рука тянется ко мне.

— Пожалуйста, что? Скажи мне, что тебе нужно.

— Трахни меня, Тео. Пожалуйста. Трахни меня, — визжит она, когда я заполняю ее одним быстрым движением, трахая ее так сильно, что стол под ней начинает перемещаться по комнате.

Наматывая прядь ее волос на кулак, я приподнимаю ее, выгибая спину и позволяя мне попасть в то место, которое, я знаю, ей нравится и которое гарантированно заставит ее снова расколоться.

Капли пота выступают у меня на лбу и стекают по спине. Мои ребра болят от того, что я одновременно держу ее на руках и так жестко трахаю.

— Ты моя, Эмми. Моя. Мне все равно, куда ты пойдешь, как долго будешь прятаться, ты всегда будешь моей. И… Я. Всегда. Найду. Тебя.

В ту секунду, когда ее киска сжимается от следующего оргазма, мой врезается в меня, как гребаный грузовик.

Мое тело замирает, когда удовольствие поглощает меня, прежде чем мой член яростно дергается внутри нее, наполняя ее всем, что у меня есть.

— Ты чувствуешь это? — Я стону, продолжая трахать ее, даже когда мой член начинает размягчаться. — Это я владею тобой. Заявляю права на тебя. Чертовски разрушаю тебя.

Подтягивая ее так, чтобы она стояла, я разворачиваю ее и еще раз прижимаюсь губами к ее губам.

Она целует меня в ответ так же сильно, и все внутри меня расслабляется.

Она вернулась. Моя девочка вернулась, и все будет хорошо.

Все в моем мире приходит в порядок на несколько блаженных секунд, прежде чем она хлопает ладонями по моей груди, не оставляя мне выбора, кроме как отступить.

Она отходит от меня на шаг, вытирая рот и замечая кровь с моих губ на тыльной стороне ладони.

— Эмми? — Спрашиваю я, холодность пронизывает меня теперь, когда она установила некоторое расстояние между нами.

— Я действительно надеюсь, что это было все, чего ты хотел, Тео, потому что это был последний раз. У нас есть юристы, которые рассматривают возможность порвать это дурацкое гребаное свидетельство о браке и разорвать наши связи.

— Мы закончили. И если я поступлю по-своему — я никогда больше не вернусь сюда или куда-либо еще рядом с тобой.

— Эмми, нет. Ты же не это имеешь в виду.

— Разве нет? — Она отступает еще дальше, поднимает с пола свою сумку и подходит ближе к двери. — Ты был неправ раньше. Я боролась не за тебя. Я не ревновала к тому, что эта шлюха прикасалась к тебе. Добро пожаловать. Этот удар был для меня. И я бы, блядь, сделала это снова и снова.

— Прощай, Тео. Я хочу сказать, что это было весело, но на самом деле, черт возьми, это было не так.

А потом она уходит, дверь за ней захлопывается, как будто все это гребаное утро было сном.

Или кошмаром.

Я понятия не имею, как мне это удается, но я сдерживаю все, что бурлит во мне, пока не надеваю шлем и не сажусь на свой байк.

В ту секунду, когда двигатель подо мной оживает, я разбиваюсь.

Горячие слезы текут из уголков моих глаз, заливая щеки, прежде чем впитаться в подкладку моего шлема.

Громкие, отвратительные рыдания вырываются из моего горла, которые я пытаюсь сдержать, опасаясь, что кто-нибудь меня услышит.

Мне нужно убираться отсюда. Мне нужно уйти от него или от любого другого, кто может прийти за мной.

У меня в кармане жужжит телефон, и он не умолкает.

Это папа, я знаю, что это так.

Мистер Дэвенпорт уже позвонил ему и рассказал о последствиях того, что я сделал сегодня утром.

Он будет в ярости.

Делая глубокий вдох, я продвигаюсь вперед, поднимаю ноги и выезжаю из школы, не оглядываясь.

Если мне повезет, они решат сделать отстранение постоянным, и мне никогда не придется возвращаться сюда.

Я нажимаю на газ, как только выезжаю за пределы школы, и хотя мой мотоцикл не поражает меня своей мощью, это все же лучше, чем ничего.

Я не обращаю никакого внимания на повороты, которые я делаю, или на перекрестки, которые я, вероятно, перепрыгиваю, поскольку тихие слезы продолжают стекать по моим щекам, размывая мой взгляд на улицы передо мной.