Был взорван «форд» г-на Файбисовича, известного нефтяного предпринимателя, главы АО «Лайма», кстати, сына очень популярного эстрадного конферансье. Взрыв был настолько мощным, что от г-на Файбисовича, его телохранителя и шофера практически ничего не осталось.

А Поздно вечером в ночном элитном баре «Ночная бабочка» был расстрелян тремя неизвестными из автоматов Калашникова директор фирмы «Амальгама» г-н Несторов. Преступники скрылись с места преступления, по пути ранив двух охранников бара. Г-н Несторов также имел самое непосредственное отношение к нефтяному бизнесу.

Но самое интересное в этой истории то, что утром господами Файбисовичем и Несторовым был подписан контракт между АО «Лайма» и фирмой «Амальгама» о крупномасштабных поставках нефти из Башкирии. В данном случае не приходится сомневаться, что оба убийства были заказными и тщательно спланированными. А в некотором смысле даже показательными.

Интересно, как теперь юристы должны будут квалифицировать контракт, подписанный мертвецами?!

Особую пикантность всем вышеперечисленным криминальным событиям придает тот факт, что все они произошли именно в тот день, когда на Старой площади проходило очередное совещание по организованной преступности в присутствии самого Президента. Журналистов, кстати, на это совещание не допустили.

Очевидно, для того, чтобы они смогли успеть описать все совершенные в этот день убийства».

Была уже почти полночь, когда я вышел от Рути. Несмотря на раздражение, я не мог не признаться себе, что все-таки Рути совершенно фантастическая женщина, какую бы неблаговидную роль она ни играла во всем этом деле. Не дав мне практически никакой информации, она сумела вытянуть из меня все соки. Вампир, а не женщина. К тому же Рути явно пыталась подойти ко мне и с самой слабой моей стороны — а именно как женщина.

Обещанного десерта в виде Семена Филина не было. Рути сказала, что у него непредвиденные срочные дела. Не иначе как коллекцию перепрятывает, подумал я. Ну ничего, это беда небольшая, там сейчас постоянно дежурят наши ребята. И охрану на выезде мы частично поменяли. Можно было бы, конечно, получить санкцию на обыск, но лучше еще поиграть с ними в кошки-мышки, глядишь, еще какой-никакой хвостик зацепится.

Они-то думают, что меня хорошенько проучили. Но у Турецкого голова крепкая. И зря она так смело и более чем прозрачно намекала, что она в курсе постигшей меня неприятности. Я женщин обычно прощаю, но кое-какие вещи даже им позволить не могу. Уже только тем, что я знаю о Рути Спир и Нормане Кларке, я бы мог доставить ей массу неприятностей и непредвиденных хлопот. Но ничего. Турецкий умеет ждать.

Казалось, что даже салон моей «пятерки» пропах ароматом ее длинных сигарет. Я сидел в машине и думал. Но все же не Рути Спир была предметом моей глубокой думы. Вновь Кларк, казалось бы отступивший на время в какую-то тень, вышел из темноты и занял своей монументальной персоной все мои мысли.

Во мне шла борьба между неприязнью к этому загадочному человеку и прямо-таки восхищением перед его жизненной силой.

На первые годы после войны приходится три основных события в жизни Кларка. Его женитьба на Дороти, первый расцвет «Кларк компани» и новое сближение с генералом Фростом, который стал заместителем директора только что созданного в Лэнгли близ Вашингтона Центрального разведывательного управления.

Что же представляла собой послевоенная Америка?

После войны Америка волей обстоятельств оказалась главенствующей державой мира. Во-первых, страна практически не пострадала, ведь в отличие от Европы, на территории Америки не велось военных действий. К тому же ее роль в освобождении Европы от фашизма, и вправду значительная, путем мощной пропаганды в сознании рядового американца настолько заслонила роль других стран, что американцы чувствовали себя главными победителями в этой войне. Все верили в ближайшее процветание великой страны.

Издатель журнала «Тайм» Генри Льюс объявил, что наступил «век Америки». Этот лозунг был подхвачен буквально всеми — от президента до рядового рабочего фордовского конвейера.

Большинство американцев в течение ближайших двух десятилетий верило в эту глобальную идею. Они признавали необходимость противостояния СССР в «холодной войне». С пониманием относились к усилению государственной власти, поддерживали концепцию государства всеобщего благосостояния, наметившуюся еще в годы «нового курса» президента Рузвельта. Пожинались плоды послевоенного экономического подъема, когда материальное благополучие США резко возросло.

«Холодная война», таким образом, встречала понимание в огромном числе рядовых граждан. В конце войны антагонизм между Соединенными Штатами и СССР вышел на первый план в мировой политике.

Начало «холодной войны» было положено как бы официально громкими политическими выступлениями с обеих сторон.

Сталин заявил в 1946 году, что капитализм и коммунизм неизбежно столкнутся между собой и что коммунизм победит во всем мире.

Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь в Фултоне (штат Миссури) в присутствии самого президента США Трумэна. «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, — сказал Черчилль, — опустился железный занавес, перегородивший континент». Англоязычные народы, заявил он, должны совместно противостоять советской угрозе.

По большому счету это был даже не конфликт между разными идеологическими системами, а новый виток вечного противостояния атлантической и евразийской доктрин.

Основой политики США этого периода стало так называемое «сдерживание» СССР.

Принципы этой концепции разработал в 1946 году советник посольства США в Москве Джордж Катан. Первоначально изложив их в телеграмме в госдепартамент, после возвращения в США он опубликовал под псевдонимом «М-р Икс» статью в одном из самых солидных журналов «Форин аф ферс». Отталкиваясь от традиционного, как он считал, для России чувства незащищенности от внешних врагов, он доказывал, что СССР не изменит свою позицию.

Он писал так: «Весь советский государственный механизм, включая внешнеполитический, неуклонно движется по заданному маршруту — как заводной игрушечный автомобиль, пущенный в определенную сторону, не сворачивает с пути и останавливается, лишь натолкнувшись на непреодолимое препятствие». «Экспансия Советов должна сдерживаться бдительностью и искусным применением силы в любом месте, где бы ни возникала ее угроза».

В газете «Дейли ревью», в то время еще не принадлежавшей Норману Кларку, но на позицию которой он уже тогда имел значительное влияние, появилась статья, подписанная «М-р Игрек» (авторство ее позже приписывали чуть ли не самому Кларку), в которой концепции «сдерживания» противопоставлялась возможность вполне мирного сосуществования с идеологическими противниками на почве экономической. Сам Кларк потом всей своей жизнью доказал возможность, действенность и полезность для Америки такого варианта развития событий.

А тогда эти две статьи, противоположные по содержанию, положили начало серьезному расколу в американском обществе. Особенно популярны, идеи сотрудничества с Советами стали в творческой среде, в которой у Кларка было много друзей. Это только кажется, что артисты, художники и писатели не оказывают влияния на политику. Как раз наоборот. Близкий друг Нормана Кларка актер Рональд Рейган, как известно, стал даже президентом США.