— Все, как он хотел, ты подозреваешь меня, я тебя, и мыуже готовы вцепиться друг другу в горло.

— Я люблю тебя, я в жизни так не любил. И еслиокажется… клянусь, я тебя собственными руками придушу.

— Вряд ли он тебе позволит, — серьезно сказалая. — Слишком легкая смерть для меня. Ему будет неинтересно.

— Лили, — заговорил Сережа совсем другим голосом,теперь он звучал нежно, в нем чувствовалась забота, он придвинулся ближе иобнял меня за плечи. — Мы многое пережили, и… твое чувство вины из-загибели мужа… Может, тебе стоит показаться психиатру? Шерман говорил мне…

— Шерман? — насторожилась я.

— Лили, не начинай все снова, — поморщилсяСергей. — Да, Шерман. Он мой друг и желает нам добра. Что, если тыдействительно…

— Что, если я сама все это затеяла? — со смешкомзакончила я. — Для того, чтобы наказать тебя и себя за некстативспыхнувшую страсть? И как я это проделываю, по-твоему? Сама себе звоню потелефону, присылаю розы и требую денег? Это глупость, Сережа. Ты разговаривал сэтим типом, когда я была рядом.

— Я не говорю, что ты сама себе звонишь по телефону, новсе остальное… Кто-то использует тебя.

— Возможно. Так вот я хотела бы знать, кто?

— И по этой причине ты не хочешь бежать из страны изабрала мой паспорт, чтоб я тоже не мог сделать это?

— Сережа, ты заблуждаешься, или твой Шерман сознательновводит тебя в заблуждение.

— Оставь Шермана в покое! — снова рявкнул он, нанас опять стали обращать внимание, я отодвинулась, потом встала, взяласумку. — Шерман пытается помочь. Не забывай, я еще должен найти этичертовы деньги. И я не могу рисковать. Придется отдать их ему. Понимаешь? Я немогу рисковать. Мне нужно время, чтобы получить паспорт. Я устало кивнула ипошла к выходу, Сережа остался сидеть за столом.

Вернувшись домой, я приняла снотворное и легла спать, непридумав ничего лучшего, но где-то через час вновь позвонил Сергей.

— Я привезу деньги.

— Хорошо, — ответила я без всякого выражения.

Лицо Сергея выглядело еще более уставшим.

— Он не звонил?

— Нет.

Сергей протянул мне сумку и сказал:

— Деньги здесь. — Помедлил и добавил:

— Я тебе верю.

Наверное, мне надо было броситься к нему на шею, а потомдолго рыдать на его груди, но сил на это не осталось, да и особого желания я неиспытывала. Печально, но факт, наша большая любовь при первом же испытании далатрещину. Скорее всего, то же самое чувствовал Сережа, поэтому мы предпочиталимолчать.

Шантажист не торопился. Ожидание выматывало. Сергейнесколько раз принимался ходить по гостиной, наблюдая за мной. Я дождалась,когда он окажется рядом, и спросила:

— Где ты взял деньги?

— Какая разница, — помедлив, пожал он плечами идобавил с усмешкой:

— Если через десять дней я их не верну… у нас десятьдней, чтобы раздобыть паспорт и сбежать отсюда. Попробуй поговорить с этимтипом, убедить его…

— В чем?

— У меня нет больше денег. Нет. И мне негде их взять.Если он потребует еще, меня просто убьют. Что он выиграет от этого? Втолкуйэтому кретину…

Звонок раздался, и хриплый голос, который преследовал меня вночных кошмарах, заявил:

— В 24.00 на площади Победы. И без глупостей.

Я взглянула на часы и стала собираться.

— Я буду ждать тебя здесь, — сказал Сергей инеуверенно добавил:

— Я люблю тебя. — Я кивнула.

Через несколько минут я выходила из машины на площадиПобеды. Это место никогда не считалось особенно оживленным, а в полночь, когдапочти весь общественный транспорт прекращал работу, прохожие здесь и вовсередкость. Из парка, который начинался за памятником с Вечным огнем, раздавалисьголоса. Подвыпившая компания подростков. Я поежилась, вспомнив, что в сумке уменя огромная сумма, а я сама — легкая добыча для грабителей. Я вернулась вмашину, заперла двери, и тут зазвонил телефон.

— Иди к автобусной остановке, — прохрипел«папочка». — И поживее. У тебя нет времени.

Я испуганно огляделась, чувство было такое, словно десятокпар горящих глаз смотрят на меня из темноты. Покинув машину, я побежала костановке, косясь в сторону парка, сумка билась по ногам, я едва не упала,споткнувшись о нее. Фонарь возле остановки не горел, из-за угла вывернулавтобус и остановился. Открылась передняя дверь.

— Я в парк, — сказал водитель, выбрасываясигарету.

Я вошла в автобус. В нем были лишь водитель и я. Устроившисьна переднем сиденье, я внимательно к нему приглядывалась. Неужели это он, мойтаинственный «папочка»? Не может быть.

— Вот дурий угол, — заговорил он, — ездят однибабки бесплатно, а пять раз в день будь любезен, вези их. Последним рейсомвообще никто не ездит, ну в ту сторону еще пару человек, а обратно всегдапорожняком гоняю. Где порядок, скажите на милость? Бензин на ветер, аначальству до лампочки… — После этой тирады до меня наконец дошло, что еду я наобычном рейсовом автобусе, и дядька, так эмоционально высказывающийся в адресначальства, скорее всего, никакого отношения к моим проблемам не имеет. Яслушала его разглагольствования, таращась в окно, тут он спросил:

— Вам где выходить? — А я растерянно ответила:

— Если вы в парк, где-нибудь ближе к троллейбуснойостановке.

— На Ледянской подойдет?

— Да.

Но до Ледянской доехать я не успела, вновь зазвонил телефон.

— Выйдешь возле гастронома. Там тебя ждет такси.

— Возле гастронома остановите, — крикнула яводителю, он посмотрел на меня с недоумением, но автобус остановил.

Машина в самом деле ждала в нескольких метрах от гастронома,я подошла, открыла дверь. Молодой мужчина смерил меня взглядом и улыбнулся:

— Минут пять жду.

— Извините, — промямлила я.

Он завел машину, и мы тронулись с места, а я терялась вдогадках: куда? Если таксист так уверенно двигается вперед, значит, «куда» емуизвестно.

— Вам на Кирова где лучше остановить? — вдругспросил он.

— Я… там посмотрим.