Едва Сайгер перерезал веревку, я рухнула прямо на пол совершенно без чувств. Через некоторое время пришла в себя, убедилась, что жива и нахожусь в «своей» комнате, выдохнула и забылась беспокойным сном.

* * *

– Кто здесь? – я резко села на кровати, открыв глаза.

Я четко ощущала чье-то присутствие, но не слышала, чтобы дверь открывалась. В темноте почти ничего не было видно, но все равно попыталась осмотреться и никого не заметила. Осторожно вытащив руку из-под одеяла, я приготовилась создать в ней пульсар, но вовремя вспомнила о браслетах. Немного подумав, взяла с тумбочки вазу. Прямо с водой и цветами. Вряд ли неизвестный пришел ко мне ночью с добром…

– Спокойно, Олистина, – раздался знакомый голос над ухом. – Не нужно привлекать внимание.

От неожиданности я едва справилась с рефлексом бросать тяжелые предметы в ночных визитеров. Осторожно поставила свое оружие обратно. Только после этого позволила себе медленно повернуть голову в сторону источника звука, надеясь, что не ошиблась.

– Тосик! – шепотом взвизгнула я, увидев светившиеся в темноте зеленые глаза. – Тосенька! – попробовала я его обнять и… Чуть не свалилась с кровати, налетев на пустоту.

– Прости, – с сожалением произнес он, встав напротив меня. – Ты не можешь меня коснуться, здесь лишь моя сущность.

– Тосик! – я в ужасе поднесла ладонь ко рту. – Как же так? Ты жжи… живой?

– Живее некоторых, – снисходительно улыбнулся он. – И собираюсь сохранить это состояние, поэтому перехожу к делу, а то один очень бешеный маг открутит мне голову, если я вернусь без результата, и правильно сделает.

Я послушно закивала, готовая делать все, о чем он меня попросит.

– Что с тобой?! – котэй разглядел мое лицо, украшенное синяками и ссадинами, и, подойдя вплотную, присел на край кровати рядом со мной.

Тело невольно сжалось от воспоминаний о холодных безумных глаз одного и не менее безумных идеях другого.

– Он… – я всхлипнула, не сумев сдержать слезы. – Тосик, здесь одни сумасшедшие и садисты! Ассариен хочет лишить меня силы и убить, а для этого ждет новолуния! Он свихнулся, а я ничего не могу сделать! Да вы и сами все видели у портала! Вы же видели, что его не берет магия!

– Ну-ну, девочка, не бойся, – ласково попробовал меня успокоить котэй. – Безграничной силы ни у кого нет. Это всего лишь артефакт. Постарайся выяснить, что он собой представляет. Тогда можно будет что-нибудь сделать. Мы обязательно тебя найдем, знай это! Успокойся, соберись и найди нужную вещь! Это важно.

Я не успокаивалась, я так хотела прижаться к нему, к родному плечу в этом незнакомом и безум ном месте, но не могла. Вместо этого затараторила, пытаясь успеть сказать как можно больше. Слезы катились, но я этого не замечала.

– Он очень радовался, что я истинная. Сказал, что буду последней и что он долго меня искал. Но его я уже не боюсь. Нет-нет. Подумаешь, умереть от простого удара ножа в сердце. Здесь есть садист пострашнее. Это, – я указала на свое побитое лицо, – его рук дело.

– Это тоже, – я тряхнула перед кошачьим носом браслетами и пояснила: – Моя магия теперь заблокирована. Стоит ей воспользоваться, как она обращается против меня, усиливаясь.

Котэй не перебивал, внимательно слушая и хмурясь.

– Он пытался отрезать мои пальчики, – шепотом произнесла я самое страшное, не веря, что это могло произойти на самом деле, и покрылась мурашками, вспоминая на каком расстоянии от кожи кусачки выпали из его рук. А если бы от неожиданно раздавшегося голоса короля он их не выронил, а сжал? Мое сердце пропустило удар при этой мысли. Постепенно приближалась истерика.

– Он заплатит, – прошипел Тосс, сжимая кулаки. Я первый раз видела его таким решительным и злым. Зеленые глаза мужчины снова сверкнули, как у кошек в темноте.

– Кто он? – резко спросил котэй, чем и отвлек от намечавшейся паники.

– Сайгер, – тихо ответила я, боясь даже произносить это имя вслух.

Мужчина побледнел и встал на ноги.

– Тогда он заплатит вдвойне, – твердо произнес он, скрипнув зубами. Я заметила, что клыки его удлинились. Раньше такого никогда не случалось.

Он повернулся ко мне и хотел что-то спросить или сказать, но оболочка стала истончаться, и я увидела лишь, как беззвучно шевелятся его губы. В следующий миг пропал и неясный силуэт.

Ну вот. Опять одна, без надежды на спасение. Я уткнулась лицом в подушку и продолжила реветь. С его уходом стало еще тяжелее. Но зато теперь у меня есть указания к действию. Для начала нужно найти артефакт или амулет короля, дающий ему такую защиту. А потом… Не знаю, что-нибудь придумаю.

Все-таки пока я еще дышу, а пока я дышу – не оставлю попыток спастись. Хорошо иметь цель. Я перевернула подушку сухой стороной, легла на спину и стала думать…

Следующий день резко отличался от предыдущего. Больше меня не мучили, не задавали вопросов, на которые я бы не захотела отвечать, и не пытались убить. Даже не стали запирать в комнате после обеда и позволили передвигаться по первому этажу.

Я тут же этим воспользовалась и принялась обшаривать комнаты на наличие предметов, похожих на артефакт. К сожалению, пока безуспешно. Зато заметила, что возле выхода из замка стоят два вооруженных стражника. Я сделала вид, что просто прогуливаюсь рядом, с трудом сумев скрыть досаду. Потом таких же стражников увидела у каждой лестницы, ведущей вниз или наверх.

Ощущение свободы оказалось ложным. Просто вместо клетки мне предоставили вольер. Наверное, я должна была испытывать благодарность к великодушному королю, но этого не произошло.

Я не заметила в замке ни одной женщины. Прислуга состояла из полулюдей-полурыб, которых презрительно называли грумами, но и они все были мужчинами.

Ассариен изъявил желание поужинать вместе со мной, и грумы накрыли нам стол на двоих. Я даже не была против, потому что это давало возможность внимательно рассмотреть короля в попытке найти нужную вещь. К тому же он больше не напоминал о моей роли здесь и относился как к гостье, как бы это смешно ни звучало.

Весь вечер я украдкой разглядывала его, пытаясь угадать, на нем ли сейчас амулет или надежно спрятан от чужих глаз в каком-нибудь тайнике. У себя дома он не носил ни лат, ни плаща, но одет был очень аккуратно. Плотная светлая рубашка застегнута до самого горла, и понять, скрывается ли под ней то, что я ищу, было невозможно.

– Ты знаешь, Чара, – обратился он ко мне, закончив трапезу. Удивительно, но я быстро привыкла к своему новому имени и ни разу не вздрогнула, когда он меня так называл. – Я не люблю грязь.

Я удивленно посмотрела на него.

– Кровь, страдания, боль, – пояснил он, делая глоток красного вина. – Можешь мне не верить, но это так.

Недоверчиво хмыкнула, невольно коснувшись своего лица. Он заметил мой жест, поставил бокал на стол и подошел ко мне.