– Фрукты незнакомые, но, должно быть, есть их можно.

Дикар увидел груду плодов у стены, увидел ручей, вытекавший из пасти змеи, вырезанной в стене, и текущей в чашу внизу. А змея странная, крылатая.

– Я понял. – Джимкорбин указал на золотые цепи, свисавшие с колец со стены между грудами фруктов и водой. – Здесь они приковывали свою жертву, пока она не понадобится. Но к жертве нужно было относиться как к богу и хорошо ее кормить.

Учитывая, что нам оказали бы такой же почет, я считаю, что мы имеем право взять все, что с этим связано. Но я вношу предложение: сначала умыться и одеться.

Я не забыл твою лекцию, Мэрили, – усмехнулся он, – но так как это не помешает нам умереть, когда нас придут приветствовать хозяева, ты не станешь ругать меня за то, что я хочу предстать перед своим Создателем прилично одетым, причем в такой одежде, к которой я не привык.

– Конечно, Джимкорбин. На самом деле, – рассмеялась Мэрили, – мы с Бессальтон сами не можем дождаться, когда наденем эти замечательные вещи.

Они неожиданно стали такими же веселыми, какими бывали на Горе. Они знали, что скоро умрут, и им казалось легким находить удовольствие в мелочах.

* * *

– Я очень рада, что можно смыть черную краску с твоих волос и бороды, – сказала Мэрили Дикару. – Мне нравится, что у меня снова светловолосая пара. И я считаю, что ты выглядишь прекрасно.

– Я чувствую себя ужасно глупо.

Единственным, что во всем этом понравилось Дикару, был лук, который он держал в руке, – прекрасно уравновешенный золотой лук и еще висящий у него на плече колчан с золотыми стрелами с алыми перьями и острыми обсидиановыми наконечниками. – А это я сниму.

– Не смей. Повернись, чтобы я посмотрела, как ты выглядишь со спины.

Дикар медленно повернулся. Большой плащ из ярких перьев не так уж плох. По крайней мере легкий и теплый, и на его рисунки – крылатые змеи и рычащие дикие кошки – приятно посмотреть.

Дикара беспокоил высокий головной убор, который одела на него Мэрили. Да он в половину его роста, из зеленых перьев, в которые вплетена резная ярко раскрашенная древесина. Глупо носить такое.

– Разве он не прекрасен, Бессальтон? – со смехом спросила Мэрили.

– Очень хорош, – ответила вторая Девочка, – но мне кажется, Джимкорбин выглядит лучше, хотя ты и забрала лучшие вещи для Дикара.

– Подожди. У меня есть идея. – Джим Корбин повернулся. – Слушайте, ребята. Я все думаю о бедняге, что лежит на алтаре. Мы не можем похоронить его, но по крайней мере укроем и прочтем молитву.

– О, да. – Все перестали улыбаться. – Я видела тут одну вещь, – воскликнула Бессальтон. – Прекрасное одеяло из зеленых перьев. – Она исчезла за большим камнем и тут же вернулась. – Идемте.

Они поднялись на платформу, и Девочки укрыли застывшее тело Хенсмолла. Потом распрямились и выжидающе посмотрели.

– Давай, Джимкорбин, – сказал Дикар. – Ты знаешь, что сказать.

– Ну… давайте все сделаем правильно. Стой здесь перед статуей. Девочки по обе стороны от тебя. – Джимкорбин расставил их. – А я… – Он застыл. – У нас гости.

Дикар посмотрел, куда он смотрит неожиданно сузившимися глазами, на отверстие, о котором они не думали. То, что ведет в джунгли. На нижней скамье появился краснокожий человек с длинными черными волосами, с приплюснутым носом, обнаженный, если не считать набедренной повязки.

Майя повернулся, увидел их и застыл. Но за ним показался второй и третий, и у всех были в руках длинные черные трубки, а из туннеля за ними доносился шум, говоривший о еще многих людях.

– Нас захватили, – прошептал Джимкорбин, – и у нас нет ни шанса.

– Ну, у меня есть несколько, – сказал Дикар, доставая из колчана стрелу и накладывая ее на тетиву, – прежде чем они нас возьмут.

Глава XIX. Возвращение Кукулкана

Первый майя в явном страхе что-то крикнул. Мышцы Дикара взбугрились, он натянул лук.

– Нет! – выпалил Джимкорбин. – Нет, Дикар. Стой в этой позе, но не стреляй. Не шевелись.

В пещере теперь было пять или шесть маленьких коричневых людей, и они представляли прекрасную цель. Промахнуться невозможно.

– Почему? – спросил Дикар. – Почему я не должен стрелять?

– Он кричал на каком-то искаженном испанском, и я думаю… Клянусь Иосафатом, у нас есть шанс, отличный шанс. Стойте. Все стойте! Не показывайте, что вы испуганы. Посмотрите на это!

Коричневые люди на каменной скамье опустились на колени. Они наклонялись вперед, пока головой не коснулись камня. Другие из черной дыры не выходили.

– Не понимаю, – прошептала Бессальтон. – Не понимаю, почему они это делают.

Джимкорбин хмыкнул.

– Все ясно. Дикар стоит над жертвой, последним белым, которого они послали за Кукулканом. Он высокий, гигантский в своем головном уборе, и у него светлые волосы. Голубые глаза. Они думают, что он…

– Кукулкан! – воскликнула Мэрили.

– Совершенно верно. Этот ураган – он разразился, когда они приносили жертву. Понимаете? Он прилетел на крыльях урагана.

– Опусти лук, Дикар, но медленно, с достоинством. А потом, как бог, по-отцовски опечаленный их грехами, но прощающий, помани их, чтобы они подошли ближе.

– Ближе? Но…

– Делай, как я говорю! Ты Кукулкан. Ты их белый бог, который ушел много веков назад, а теперь вернулся, потому что… – Он замолчал, и глаза его вспыхнули. – Ты вернулся, потому что их древние враги тольтеки снова идут на них с юга, как когда-то в прошлом, чтобы уничтожить их.

Тольтеки идут в чудовищных машинах из стали, с уничтожающим громом, но ты вернулся, чтобы вести своих детей против чудовищ тольтеков. Понимаешь?

– Понимаю, – прошептал Дикар. – Да, Джимкобрин.

Он медленно опусти лук, медленно поднял руку и поманил преклоняющихся перед ним людей.

* * *

Но они не двигались. Стояли на месте, склонившись к камню.

– Они меня не видят, Джимкорбин. Не смеют посмотреть на меня.

– Позови их.

– Я не знаю их язык. Они не поймут меня.

– Все равно позови их. Говори, как говорил на пляже. Я поговорю с ними. Я им скажу, что ты говоришь только на языке богов, древнем, забытом языке, поэтому ты привел меня, чтобы я переводил им твои слова.

– Хорошо, – сказал Дикар.

Он открыл рот, и полились слова. Бессмысленные звуки, но в этой пещере они звучали низко, гулко и кругло, каким и должен быть язык богов. Маленькие коричневые люди подняли голову, и Дикар поманил их. Он стоял прямо в плаще из перьев, как должен стоят бог; головной убор возвышался над ними, делая его гигантом.

Дикар позвал их, и майя пришли, сначала шестеро склонились перед ним, потом из