Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бесполезно, – вздохнул Джимкорбин. – Ты просто теряешь время, а тем временем этот бедняга перестал звать.
– Трачу время? – выговорил Дикар. – Посмотри.
Одна из бесчисленных искр не погасла. Она красным пятном светилась на темной горке пуха. Дикар защитил ее руками и стал раздувать.
Никто не шевелился. Все молчали. Красное пятно росло и становилось ярче. Дикар подул сильней. Вся горка пуха загорелась, пламя билось, как яркое красное сердце. Дикар отломил кусочек коры и положил на красную горку. Но пятно потемнело.
– Ты все испортил, – простонал Джимкорбин. Но Дикар продолжал осторожно раздувать. И наконец кусочек коры загорелся, ярко, но не больше крыла мухи. Дикар затаил дыхание и кончиками пальцев подложил второй кусок коры. Он загорелся. Третий загорелся еще ярче. Четвертый превратил все в костер.
Костер Дикара быстро рос. Теперь Дикар подкладывал палочки, которые подавала ему Бессальтон, вначале маленькие, потом все больше и больше.
Небольшой, но устойчивый и жизнеспособный костер горел на каменном полу пещеры. Дикар откинулся на корточках и улыбнулся Джимкорбину. Тот улыбнулся в ответ.
– Извиняюсь, – сказал Джимкорбин. – Вот. – И он протянул Дикару изогнутый кусок корня размером в руку. – Из этого получится хороший факел. Давай зажжем его и пойдем посмотрим.
Огонь бросал черные колеблющиеся тени на каменные стены. Обнаженные, если не считать вымазавшей их грязи, пригнувшиеся в красном свете костра, четверо выглядели точно, как на картине, которую Уолт показал Дикару. На картине были изображены люди, жившие на земле тысячи лет назад.
Дикар поднял корень, конец которого ярко горел, и сказал:
– Пошли, Джимкорбин. А вы, Девочки, ждите нас у костра.
– Как же, станем мы ждать, – ответила Бессальтон. – Можете идти впереди, но мы пойдем за вами.
– Но…
– Перестаньте спорить! – сказала Мэрили. – Я уже давно не слышу этого раненого. Если еще подождем, вообще не сможем ему помочь.
Дикар пожал плечами, выбрал из груды камень размером с кулак и подождал, пока Джимкорбин сделает то же самое. Им пришлось продвигаться на четвереньках, потому что потолок пещеры был очень низкий, но достаточно широкий, чтобы они могли ползти рядом, и Девочки точно так же ползли за ними.
Дикару приходилось держать факел перед собой, и пламя ослепляло его и не давало возможности видеть, что впереди, но запах крови становился сильней. Неожиданно пол кончился. Дикар остановился, сзади на него наткнулась одна из Девочек. Он услышал голос Джимкорбина:
– Боже! Посмотрите на это!
* * *
Дикар увидел, что факел осветил просторную пещеру. Но эти обширные каменные стены, этот широкий каменный пол слишком ровные, слишком прямые, чтобы быть стенами и полом пещеры. Это огромное помещение очень давно вырубили в глубине земли люди.
В противоположной стене была черная дыра, как эта, и из нее доносился гул Залива. Под этими отверстиями проходил верхний из трех спускающихся уступов, созданных из огромных квадратных камней; эти уступы кольцом охватывали всю пещеру. Это скамьи, на которых могло сидеть много людей и смотреть на серую статую. С толстыми ногами, с раздутым животом, в ястребиным клювом, статуя стояла на большой каменной платформе в центре.
На платформе, у самых когтей статуи, лежал человек, обнаженный, если не считать узкого золотого пояса вокруг талии и еще одной, более широкой полоски, зеленой и золотой, которая проходила у него между ногами.
– Я сказал, что больше не было человеческих жертвоприношений? – произнес Джимкорбин. – Я ошибся.
Глаза человека были закрыты, но руки прижаты к животу и покрыты кровью. Кровь шла из страшного широкого разреза, все еще алого от незасохшей крови.
Грудь человека поднималась. Он дышал – неглубоко. Он еще жив. Дикар сунул факел в руки Джиморбина, спрыгнул в пещеру, пробежал по каменному полу, поднялся на платформу и склонился к человеку.
– Помогите, – слабо послышалось из черных, потрескавшихся губ.
– Помощь пришла, – сказал Дикар. – Мы услышали тебя и пришли.
Посиневшие веки дрогнули, открылись, почти невидящие глаза посмотрели на лицо Дикара.
– Правда… услышал английский… подумал… бред. – Веки снова закрылись. – Воды!
– Боже, – сказал Дикар, – где я здесь найду воду?
– В ручье. – Река поднялась, показала. – Вон там.
– Пойду посмотрю. – Голова Мэрили была на уровне платформы. – Думаю, я слышала его, когда спускалась. Думаю, я знаю, где это.
Она убежала в усилившемся свете. Джимкорбин шел по верхней скамье и прикасался огнем к другим факелам, торчащим из стены в каменных держателях. Факелы загорались.
Мэрили потянула за золотое кольцо, вделанное в камень нижней скамьи. Бессальтон подошла к ней, помогла, две Девочки изо всех сил потянули за кольцо. камень повернулся. Дикар услышал журчание воды.
Он снова повернулся к человеку, у которого склонился.
– Она нашла. Сейчас получишь воду. – Кожа, туго обтянувшая череп, начала блестеть, как воск. Тощая грудь сражалась за воздух. Если этот человек умрет до того, как Дикар узнает… – Кто ты? – воскликнул Дикар.
– Хен… Смолл.
– Нет. – Он должен узнать. – Ты американец? Ты один из тех, кто бежал через Залив, когда пришли азиафриканцы?
– Бежал? – Края рта дернулись. – Да. Бежал… азиафриканцы…
Сердце Дикара колотилось о ребра.
– Где они? – Он их нашел. Этот Хенсмолл – один из них, и он скажет, где их найти. Где? Он должен сказать, прежде чем умрет. – Куда мне пойти, чтобы найти остальных?
– Пойти? – Потрескавшийся рот снова открылся в страшной гримасе. – В ад, парень. – Голос походил на карканье. – Пойдем со мной, и найдешь их в аду. Я последний, последний из всех.
– Вот вода.
Мэрили отстранила Дикара, наклонилась, осторожно подняла голову Хена Смолла и поднесла к его губам золотую чашу. Дикар видел ее как в тумане. Сидя на корточках, он смотрел на чудовищные ноги бога-ястреба. Он опустел изнутри и мог только слышать это карканье: «Последний. Я последний из них».
Это конец его пути с Горы. Долгая-долгая дорога в Завтра кончилась в черном сегодня, еще не начавшись.
Глава XVIII. Одежда богов
Вокруг Дикара звучали голоса. Рука на плече осторожно трясла его. Голос Джимкорбина звучал вопросительно:
– В чем дело, Дикар? Что с тобой?
Дикар тупо сказал:
– Мы потерпели поражение. Он последний…
– Последний. – Хриплый голос Хенсмолла повторил это слово. – Последний из пятисот. – Мэрили поддерживала его голову, и его глаза снова были открыты, в них ярко горел черный огонь. – Мы победили азиафриканцев. Победили бури в Заливе…
Новая сила послышалась в этом хриплом голосе, какая-то новая вспышка жизни.
– Мы победили джунгли. – Он не смотрел ни
