Кабара нарушил благоговейную тишину.

– А это что еще за явление цирка народу?

И тут Кристина с ужасом поняла, что так и не успела рассказать своим циркачам о дуэли! О, она честно собиралась это сделать, но сначала хотела сама найти хоть какую-то информацию о ней, чтобы, когда артисты «Колизиона» забросают ее вопросами – а они забросают! – ей было что отвечать. Но поиски сведений затянулись, а затем Джордан собрал всех директоров на ритуал, и она не успела.

А сейчас ей придется поставить циркачей перед жестоким фактом. Именно перед фактом, потому что выбора у них не осталось, она лишила их выбора, сделав его за них. Вернуться к прежнему образу жизни и как прежде жить от афиши к афише не удастся, нацелившийся на амулеты всех цирков Джордан просто не даст им этого сделать. А отказаться от дуэли и уйти… для этого уже слишком поздно, уходить больше некуда, прежней жизни от представления к представлению больше никогда не будет, они либо выиграют эту дуэль, станут свободными и вернутся в прежний мир, либо их удалит. Так или иначе, на этот раз их ждет не новая афиша и не новое представление в очередном городке, а конец. Тот или иной.

Хотя… пожалуй, был еще один вариант, и Кристина поняла это, когда взглянула на Кабара. Как всегда щегольски яркий даже в своей повседневной одежде, чем-то неуловимо напоминающей его сценический костюм, метатель ножей рассеянно крутил в руках хлыст Дрессировщика и оценивающим взглядом мерял то новый цирк, то припаркованный вдоль обочины «Обскурион», и от его взгляда, конечно же, не ускользнуло, что «Инкогнион» остановился рядом с черным цирком. И новый страх расправил внутри Кристины свои щупальца. Что, если кто-то из ее циркачей, узнав о предстоящей дуэли, выберет перейти на сторону других цирков?

Интересно, а Арлисс и Франческа успели рассказать своим циркачам о том, что им предстоит? Кристина метнула взгляд туда, где собрались артисты «Обливиона» и «Инфиниона», сама не зная, что рассчитывает там увидеть. То, что циркачи по-прежнему были там, ее немного успокоило – значит, они не ушли и не переметнулись к Джордану… Или же их директора просто еще тоже не успели им ничего рассказать.

– Директор «Обскуриона» хочет собрать амулеты всех цирков, чтобы получить себе все их могущество, – без всяких вступлений начала Кристина.

Она даже не пыталась выбирать слова. Только самая суть, только простейшая правда. Нет здесь правильных слов, и не от правильных слов зависит выбор, который предстоит сделать каждому из циркачей, его придется делать сердцем, душой, своим представлением о чести, морали, внутренней ответственности и прочими нематериальными, эфемерными вещами, которые задают направление внутреннему компасу каждого человека. И определяют его жизнь.

– Мы хотим собрать все амулеты, чтобы попробовать провести ритуал, который отменит заклятие, когда-то создавшее наши цирки. Если нам это удастся, то цирков не станет, а мы освободимся и вернемся в наш мир.

Кристина говорила совсем негромко, но она видела, что все взгляды циркачей «Колизиона» обращены на нее и что они не пропустили ни единого слова. И что эти слова не встречают с насмешкой или недоверием; точечный снежный буран и появление загадочного гигантского цирка развеяли последние крохи неверия у тех, у кого они еще сохранились. Даже у Кабара.

– Вместе с нами «Обливион» и «Инфинион», и у нас два амулета. Вместе с Джорданом «Инкогнион», и у них три амулета. Договориться по-хорошему не удалось, и потому мы заключили соглашение о дуэли. Победитель получает амулеты всех цирков.

– А проигравший? – раздался ожидаемый вопрос.

– Удаление, – не стала увиливать Кристина.

– Дуэль, надо понимать, будет проходить в форме цирковых представлений, – медленно протянул Кабар.

– Да, – ответила Кристина, заставив свой голос звучать твердо, хотя внутри у нее все дрожало от напряжения и от страха. – И, судя по всему, давать мы их будем вон там, – кивнула она на пугающую громаду загадочного шатра. Кто ждет их там? Что ждет их там?.. – Когда мы заключили соглашение о дуэли, цирки… э-э-э… вроде как сами предоставили нам для этого площадку.

В ожидании нападок, претензий и недовольства Кабара – и не только его – Кристина так крепко стиснула кулаки, что ногти больно впились в кожу ладоней. Она намеренно избегала смотреть на остальных, боясь увидеть в их глазах ужас, сомнение и отказ. Кристине хватило беглого взгляда на Риону, чтобы пошатнуть свой и без того жалкий фундамент уверенности; то, как расширились глаза подруги, те шок и недоверие, которые в них отразились, дали ей хорошее представление о том, что чувствуют остальные. Впрочем, было во взгляде розоволосой танцовщицы, а ныне жонглерши и еще кое-что, что ранило Кристину особенно больно. Укор.

«Почему ты ничего не сказала мне? Не поделилась со своей подругой?» – легко прочитала она.

– А зритель кто? – нарушил гнетущую тишину голос Летуна.

– «За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима», – неожиданно ответил Вит, и эта цитата словно разрядила нечеловеческое напряжение, и тут и там раздались пусть и нервные, но все же смешки.

– Не знаю, – развела руками Кристина.

– Сами цирки, – вмешался Ковбой. – Они, как вы, наверное, уже поняли, нечто куда большее, чем просто набор шатров, реквизита, музыки и артистов.

– А ты что, с нами? – вылетел из толпы вопрос.

Ковбой слегка улыбнулся и приложил два пальца к полям воображаемой шляпы. И Кристина мимолетно подумала, что так и не узнала, почему из всех образов, которые мог примерить на себя за эти века Ковбой, он выбрал именно такой, хотя сам никогда не жил на Диком Западе.

– Почему? – последовал новый вопрос, настороженный, враждебный.

Кристина вся подобралась. То объяснение, которое дал ей Ковбой и в которое она поверила, – о, хоть бы это не было ошибкой, хоть бы она не оказалась наивной дурочкой, которую снова обвели вокруг пальца, манипулируя эмоциями! – могло сработать в разговоре по душам, один на один, но оно совершенно не годится для толпы.

– Потому что ваша цель мне нравится больше цели Джордана. – Голос Ковбоя звучал почти беспечно. – Если он преуспеет, то получит власть над всеми фамильярами. А меня никак не вдохновляет идея быть у него на побегушках.

Объяснение отразилось понимающими усмешками на нескольких лицах, но лишь на нескольких. На слишком немногих. О, они не могли позволить себе терять людей! Особенно сейчас.

– Он… – начала Кристина, сама не зная, что собирается говорить.

Но тут вдруг вперед вышла Графиня.

– Когда наши фамильяры вытесняют нас, они остаются там и живут нашу жизнь, – сказала она и, чуть склонив голову, оглядела цирк, который