Кацюба проникся, сделал выговор Степанычу. Тот разозлился и лишил Костю бонуса. А уж как злился Костя… Бедный Юра был размазан по стенке, четвертован, сожжен на костре и колесован – в Панченко дремал садист.

Собираясь с работы, я подошел к Юре:

– В следующий раз выкину с работы, ушлепок. И не дай бог утром результата не будет, Бажов. Конец тебе.

– Але, Резвей, это мой стажер! – вмешался Костя. – Не фиг командовать.

– Ты уверен, что это твой стажер? – я улыбнулся, сделав упор на слове «твой». – Этот мелкий олух уже капает на тебя Степанычу, если не знал.

– Что?! – заорал ошарашенный моей ложью Юра.

– Не ври! – поддержал подопечного Панченко.

– Не врать? Да легко. Вот ты думаешь, что Лида – твоя девушка, да?

– Ты офигел? – выпучив глаза, заголосила Лидка.

– Да ты думай, не думай… – продолжил я, обращаясь к Косте. – Как-нибудь на досуге спроси у нее, как дела у Лени Ткача.

– Ты что несешь? – возмутился Костя и перевел взгляд на Лиду. Та пошла пятнами и уставилась в монитор.

– И правда, старик, успокоился бы ты, – недвусмысленно посоветовал Миха. – А то…

– А то что? В лоб хочешь? Не вопрос. А дальше? Побежишь к шлюхам раны зализывать?

– Да ты… – Миха закашлялся и покраснел. – Ты что несешь?

– А что? Завязал? Деньги закончились?

– Да пошел ты! – взорвался Миха. Окружающие, шокированные потоком откровений, замерли.

– Вмешиваться не надо было, маленький гигант большого секса, – сказал я и вернулся к Юре. – Чтобы завтра. С утра. Как следует. У меня на столе. Понял?

– Понял, – сглотнул он.

– А ты не охренел, Резвей? – лениво спросил Саня Бородаенко, откусывая от шоколадного батончика.

– Не думаю. Лепи свои демотиваторы, не отвлекайся, Малевич.

В абсолютной тишине было слышно, как Саня поперхнулся.

– Следи за метлой, Резвей, – очнулся Саня.

– Прежде сам научись, трепло.

Я огляделся, задерживая взгляд на каждом:

– Чего уставились? Своих проблем мало?

Из кабинета я выходил, чувствуя, как под злобными взглядами дымится спина.

Поздно вечером, возвращаясь с курсов, увидел возле входной подъездной двери пакет с мусором.

– Да ты заколебал! – взбесился я.

Взяв пакет, поднялся на площадку Артура и высыпал мусор под его дверью.

– Хрю-хрю, Артурчик!

Потом спустился к себе и увидел, что Васин Полкан не изменил предпочтений по части мест опорожнения кишечника. С помощью мусорного пакета собрал отходы и тонким слоем нанес на дверную ручку соседа.

В надежде на понимание, искренне ваш сосед Сергей Резвей.

Наступила долгожданная весна. Солнышко пока было хмурым, но сосульки уже закапали. Питерские улицы по обе стороны стали опасны.

Международный женский день в компании отмечался с размахом. И Кацюба, и Степаныч, люди старой закалки, трепетно относились к 8 Марта и того же требовали от нас. Как бы мне ни хотелось пропустить очередной корпоратив, призванный сплотить коллектив и показать нашим девушкам, как мы их любим и ценим, делать этого было нельзя.

Так что я отнесся к празднеству – потерянному вечеру и пропущенной тренировке – как к продолжению работы.

В конференц-зале накрыли стол. Кацюба витиевато поздравил «девушек и женщин», Степаныч «присоединился» к словам генерального, все чокнулись и выпили. Я потягивал вино, прикидывая подходящий момент, чтобы покинуть мероприятие, и не заметил, как оказался среди ребят.

– Лето близко, – мрачно заявил Левон, пережевывая тарталетку с икрой. – Отпуск. Море. Пляж. Пора идти в спортзал.

– Пора, – обреченно поддержали его коллеги.

– Главное – не бросить, – заметил Миха. – Сколько ни начинал – вечно что-то мешало. В детстве хоть отец пинал, заставлял на секции всякие ходить. А сейчас, сколько себя ни мотивирую, надолго не хватает.

– Две недели! – воскликнул Левон. – Меня хватало максимум на две недели! Как заставить себя ходить туда, где тебя никто не любит, где тебе тяжело и над тобой смеются?

– У тебя потрясающая сила воли – две недели! – сказала Милка. – Я на диете больше пары дней не выдерживаю. Думаю: да катись оно все к черту – фигура, вес. Зачем так жить, если можно съесть вкусняшку и быть счастливой!

– А потом смотришь на себя в зеркало и рыдаешь, когда джинсы на талии не сходятся, – заржал Бородаенко.

– Всё у меня сходится! – огрызнулась Милка и вздохнула. – Только перешивать приходится.

– Привыкни, – посоветовал я.

– К чему? – удивилась Милка.

– Да ко всему. Есть меньше, заниматься спортом. Сделай это привычкой.

– Как к этому можно привыкнуть? – удивился Левон. – Я как вспомню, каково это – постоянно быть голодным, – да я ни о чем, кроме еды, думать не могу!

– Привыкнуть можно к чему угодно, – объяснил я. – Чтобы действие стало привычкой, достаточно его повторять без перерывов на протяжении трех недель. Это касается всего – и полезных, и вредных привычек.

– Умереть не встать, Резвей! – подключилась Лидка. – Все так просто?

– Непросто, – согласился я. – Но не сложнее, чем по ночам грузить мешки на вокзале.

Ребята, хмыкнув, пошли курить.

Похоже, ныть друг другу и находить утешение в том, что ты как все, а все слабы, – проще и приятнее, чем пробовать добиться цели.

После разрыва с Ксенией я каждое утро выполнял одну и ту же последовательность действий: просыпался в шесть, чистил зубы, брился, умывался, выпивал пару стаканов воды, делал зарядку, одевался и шел на пробежку, заодно выкидывая мусор. Потом – контрастный душ, завтрак, порция гейнера, кофе и на работу.

В какой-то момент я заметил, что выполняю всё на автопилоте, даже не думая. Голова занята мыслями о предстоящем дне, о том, что важно, а что стоит сделать по мере возможности.

Я привык расписывать план на день, определять приоритеты и выделять самое важное: то, что напрямую вело меня к глобальным целям.

Обычно у сотрудника офиса постоянно накапливается куча задач. Много времени отнимают встречи, переговоры, письма, совещания, планерки и мозговые штурмы. За всем этим сложно делать действительно важное, то, что требует сосредоточенности и внимания.

А ведь на совещаниях и встречах принимаются какие-то решения, которые надо воплощать в жизнь. Даже если не своими руками – все равно нужно найти время, чтобы четко поставить задачу, определить реальные сроки и проконтролировать качественное и своевременное исполнение.