* * *

– Я тоже не знал – по крайней мере, до вчерашнего дня.

Бакстер, Куинн, Эверетт и Сомер. Восемь часов утра, в кафе напротив полицейского участка Сент-Олдейт, но наверху, где обыкновенно народу мало, а сейчас вообще нет никого, кроме них четверых, сидящих в самом дальнем от окна углу, рядом с единственной батареей. На столе перед ними стопка протоколов судебных заседаний.

– Защита определенно считала, что тут что-то есть, – говорит Бакстер. – Хотя, очевидно, данных у нее было недостаточно для того, чтобы поднажать.

– А эта Боуэн определенно считает, что произошло что-то сомнительное, – отвечает Куинн. – Кстати, она выставила нас стадом ослов.

– Говори только за себя! – раздраженно замечает Бакстер.

– Так, все успокоились! – говорит Эв, мрачно уставившись в кофе. – Это делу не поможет. Нам нужно держаться вместе. И определить, что делать.

– Я даже не знаю, что мы можем сделать, – замечает Сомер, – помимо того, чтобы подойти и прямо спросить.

– Но разве не Гис должен это сделать? – говорит Эв. – Как-никак, он сержант.

– Вот за что ему платят крутые бабки, – язвительно бормочет Куинн.

– Что я должен сделать?

Все оборачиваются и видят в дверях Гиса. И вид у него безрадостный.

– Понимаю, сегодня суббота, но у нас на руках убийство, черт побери. Оперативный штаб выглядит словно «Мария Целеста»[59], черт побери. Какого дьявола вы укрылись здесь?

Все переглядываются, затем Куинн толкает Бакстера в бок и бросает на него многозначительный взгляд: «Доказательства у тебя – ты и говори».

Бакстер откашливается.

– Это протоколы судебных заседаний по делу Пэрри, сержант. Тут есть кое-что такое, о чем тебе следует знать.

* * *

* * *

Адам Фаули

6 апреля 2018 года

09:35

Когда я захожу в оперативный штаб, Гис уже ведет совещание. Я жду сзади, видно, что настроение у всех отвратительное. Первые поиски сообщников Эшли Бразертона не дали никаких многообещающих подозреваемых, и известия с места преступления также едва ли можно назвать обнадеживающими. На дороге установлен щит с обращением к очевидцам, но пока что нет никаких следов сумочки и телефона Саши, не говоря уже про орудие убийства. Криминалисты даже не могут однозначно утверждать, что тело попало в реку там, где мы думали. Дождь празднует победу над всеми, в том числе и над ищейками.

Гислингхэм четко подводит итог – в последнее время он этому хорошо научился, поэтому меня удивляет то, каким напряженным он выглядит. Возможно, все дело в том, на что ему пришлось насмотреться в морге. И тем не менее Гис принял по крайней мере одно правильное решение: привлечены еще три констебля, обыкновенно не работавшие в этой команде. И он прав: в этом деле нам нужны все люди, какие только есть.

Я дожидаюсь, когда Гис закончит, и присоединяюсь к нему у доски.

– Так, обращаюсь ко всем: я знаю, что пока что нам этого достаточно, но ставлю вас в известность, что в понедельник утром Харрисон сделает заявление для прессы. Дело Придорожного Насильника будет изучено заново. На первом этапе неофициально, но нет никаких гарантий того, что в конечном счете не начнется полный пересмотр в КПУД.

Все переглядываются, не зная, как к этому отнестись. Одно дело – просто знать о потенциальной проблеме, и совершенно другое – когда начальство обращается к общественности. Это большая разница. Для статистики раскрываемости, для карьер, даже для того, кто кому хранит верность. По крайней мере, так на месте ребят думал бы я сам. И в комнате определенно бурлят какие-то скрытые течения, тут никаких вопросов.

– Я понимаю, что это обернется дополнительной нагрузкой для всех, и в средствах массовой информации непременно разверзнется преисподняя. Вывалится вся провокационная информация, в основном относящаяся к Аластеру Осборну. И ко мне. Но на вас ничего нет. Так что продолжайте работать и не обращайте внимания на эту бурю дерьма. И не общайтесь с журналистами, даже из лучших побуждений. Это всегда заканчивается плохо.