– Я тут позвонил кое-кому. Думаю, что, если мне удастся разузнать, кого «Эппсек» привлек в качестве следователя, это, возможно, наведет меня на мысль, где искать деньги. А пока что вы сделали с чеком от «Либерти эйрлайнс»?

– Разорвала его пополам. – Я не стала добавлять, что, если бы могла, затолкала бы его в глотку Энн Маргарет.

– А вы не обращались в страховую по поводу выплат по полисам Уилла?

– Нет.

– Отлично. И не надо. Как супруга Уилла, вы будете первым подозреваемым в соучастии, и очень важно, чтобы вы не трогали ни цента из денег, которые могут оказаться не очень-то чистыми. Как у вас с финансами на ближайшее будущее?

Я быстро подсчитываю в уме примерные месячные расходы – ипотека, коммунальные услуги, машина и страховые выплаты, и итог меня не радует. Частные школы очень прижимисты, когда дело доходит до зарплаты, и Уилл получал вдвое больше моего. Я могу продать его машину, но Корбан прав. Она старая и ненадежная и, вероятно, стоит не больше двух тысяч баксов. Я не вполне представляю себе, как буду выплачивать ипотеку теперь, когда мои доходы сократились на две трети, но одно знаю точно: я лучше буду голодать, чем продам дом нашей с Уиллом мечты, который мы покупали вместе.

– Айрис, если вам нужна помощь, я с радостью…

– Все в порядке. – Я строю рожу и добавляю в голос побольше оптимизма: – Спасибо, Эван, не переживайте за меня. Я что-нибудь придумаю.

– Я просто не хочу, чтобы у них появился повод преследовать вас.

– Я понимаю. – На этот раз стараюсь, чтобы по моему тону было понятно, что вопрос закрыт.

– Хорошо. И последнее: есть еще что-то такое, о чем мне надо знать? Документы, которые Уилл просил вас подписать, или какие-то дорогостоящие вещи, кроме кольца, которые Уилл купил на невыясненные средства. Машины, путешествия, мебель, все, что не отражено на ваших общих счетах.

– Нет, ничего такого. Но я позвонила вам рассказать, почему в моем телефоне села батарейка.

– Еще сообщения? Вы должны были отправлять скриншоты на аккаунт в «Дропбокс», помните?

Я откидываюсь назад и смотрю в окно, на блестящие машины на парковке и дальше, на деревья.

– Для этого мне нужно взять в руки телефон.

– Что, угрозы такие серьезные?

– Это не угрозы. Сообщения приходят с другого, скрытого номера. И я знаю, кто их отправляет.

– Да? И кто же?

Я молчу, подбирая слова, но у Эвана не хватает терпения.

– Господи, вы же не хотите сказать, что это Уилл, нет?

Он забывает про нейтральный адвокатский тон, и его голос звучит скептически.

– Да, – наконец произношу я, и мое сердце ударяется о ребра. – Верно. Это он.

– Откуда вы знаете? Я имею в виду, на самом деле знаете, что это он, а не кто-то, кто выдает себя за него.

– Потому что я знаю. Потому что мы так ссоримся. Я злюсь и игнорирую его, а он забрасывает мой телефон извинениями и объяснениями. И боже мой, Эван, это на самом деле он.

– Что он сказал?

– Не знаю. – Я думаю про сообщения, и от поднимающихся в груди эмоций у меня перехватывает дыхание. – Я не могу заставить себя просмотреть сообщения. Я не прикасалась к телефону со вчерашнего дня.

Повисает долгое тягостное молчание, и я ощущаю потребность как-то защитить себя.

– Вы лучше других знаете, через что мне пришлось пройти за последние тринадцать дней, и теперь я узнаю, что на самом деле все не так? Что это была просто отвратительная уловка, чтобы он смылся, прихватив пару миллионов долларов? Ну нет, черт возьми. Я так невероятно зла на него, Эван. Я просто не знаю, что мне с собой делать.

Эван протяжно вздыхает.

– Я пытаюсь поставить себя на ваше место, Айрис, правда, но мне лишь одно приходит в голову: если бы я узнал, что Сюзанна и Эмма живы, никакая сила в мире не удержала бы меня вдали от них. Конечно, я был бы вне себя от мысли, что она заставила меня пройти через эти кошмарные две недели, но моя злость была бы ничто по сравнению с облегчением узнать, что они живы.

– Это разные вещи. Ваша дочь делает эту гипотетическую ситуацию в корне отличной от моей действительности. Уилл взрослый человек, а не невинное дитя. – Но когда я произношу эти слова, какое-то теплое чувство прорастает через гнев и негодование, и я вытягиваю ногу, пытаясь нащупать ею валяющуюся на полу сумку.

– Любовь есть любовь. И как вы узнаете, заслуживает ли он прощения, если не хотите даже смотреть на телефон? – Эван замолкает, чтобы дать мне время обдумать эту мысль, а потом ему в голову, видимо, приходит что-то еще. – И я все хотел спросить. А кто сказал вам, что скрытый номер нельзя отследить?

– Что? А, консультант из «Бест-Бай» в Сиэтле. Он сказал, что сообщения посылались через приложение, что-то типа Снэпчата. Когда сообщение отправлено, все следы уничтожаются.

– И все же. Возможно, не повредит показать телефон другому специалисту. В котором часу вы заканчиваете?

– Официально? В пять, но я могу уйти после трех.

Он диктует адрес магазина, расположенного по соседству с моим домом, в Литл-Файв-Пойнтс, и я записываю его на стикере.

– Спросите Зеке. Я позвоню и скажу ему, что вы заедете.

– О'кей.

– Да, и знаете что, Айрис? Зарядите телефон.

Я сверяю адрес, записанный на стикере, с вывеской на окне небольшого музыкального магазина «У Сэма», расположенного в Литл-Файв-Пойнтс. Судя по адресу, который дал мне Эван, это то самое место. Я вхожу в стеклянную дверь и оглядываюсь.

Бизнес Сэма явно процветает. С десяток хиппи и хипстеров толкутся в зале, перебирают виниловые пластинки или, надев наушники, покачивают головой в такт беззвучной мелодии. Я протискиваюсь через них по направлению к девушке за кассой в дальнем конце магазина.

Когда она замечает меня, ее ярко-розовые губы растягиваются в ленивой улыбке.

– Эй, как дела?

По ее манере говорить, медленно и тягуче, я делаю вывод, что девица, скорее всего, обкуренная.

– Я ищу Зеке. Он меня ждет.

Она показывает на ярко-желтую дверь справа:

– Ищите и найдете.

Я благодарю ее и прохожу в заднюю часть магазина, которая, по сути, представляет собой длинный коридор, вдоль которого располагаются складские помещения, такие маленькие, что их едва ли можно назвать комнатами. Я продвигаюсь по коридору, заглядывая в каждое помещение, но везде лишь стопки коробок без этикеток, пустые контейнеры и ни души.

Последняя комната слева забита компьютерными составляющими – консолями, картами памяти и полусобранными ноутбуками. На полу – змеиное гнездо из проводов и удлинителей, тянущихся к металлическому столу, за которым сидит человек, больше похожий на серфингиста, чем на компьютерщика. Густые спутанные волосы, полузакрытые глаза, футболка поверх мешковатых шорт, на шее – кожаный шнурок с бусами. Но он постукивает пальцами по клавиатуре, поэтому я решаю, что попала по адресу.