Сокрушающие врагов, стерегущие стену, ослепли от яркой вспышки света, их лица опалило дыхание огня. Видимого ущерба их боевым качествам от этих обстоятельств я не увидел. Один из стражников вдруг резко развернулся. Левая рука толкнула в сторону познавшего таинства, как в правой появился меч, я так и не понял. Пацан лет шестнадцати вышел из Теней прямо на клинке. Он так и не осознал, что произошло, просто выронил нож, звякнувший о камни стены. Левый клинок стражника со свистом покинул ножны, заодно хлестким ударом оставив порез на шее второго нападающего. Поворот на одной ноге, клинки описывают круг — и еще три трупа валятся под ноги защитнику стены. Остальные сокрушающие врагов действовали ничуть не хуже. Со стороны казалось, это не их застали врасплох, а они сами внезапно напали на плутонцев.

— Глаза! — заорал опомнившийся познавший таинства старый как мир сигнал.

Свет вспыхнул по всей стене. Передовой отряд вываливался из Теней и тут же попадал под удары безжалостных мечей.

— Вперед! — крикнул я, уже не скрываясь.

Тревога поднята, замок уже бурлит, теперь нас спасет только быстрота. Все-таки часть бойцов передового отряда сохранила присутствие духа. Один в низком броске проскочил под клинками сокрушающего врагов и вонзил нож в грудь познавшего таинства. За секунды гибли сотни и сотни, но единицы достигали успеха. И если марсиане разделывались с моими людьми со своим обычным спокойствием, то в рядах адептов Юпитера появились прорехи. Вызванный чарами свет тускнел, Тени возвращались. Вторая волна достигла стен и через те же Тени поднималась наверх.

Вот один из голодранцев упал, не дожидаясь росчерка острой стали, упал, изгоняя из своего разума всяческие мысли о бое, просто чтобы спастись. И ему удалось избежать пристального внимания сокрушающего врагов, которого уже захлестывала вторая волна нашего войска. Но стоило тому шагнуть вперед, атакуя сразу четверых противников, упавший вогнал нож ему под колено, туда, куда мог дотянуться. Марсианин сбился с ритма, оступился, нож ударил вновь, лишая подвижности вторую ногу. Он упал, уже почти неспособный защищаться, и городские отбросы радостным воплем приветствовали его смерть. Дрожащие руки поднимали выроненные им мечи. Выбирая между своей жизнью и жизнью бившихся рядом познавших таинства, сокрушающие врагов оказались предсказуемы. И некому было уже разогнать сгустившиеся Тени, потому что юпитерцы гибли один за другим.

— Пора, — тихо сказал я, уходя в Тени. Нужная нам дыра в обороне прорублена, пусть ценой более чем тысячи жизней. И счет смертей все увеличивался. Но меня это не волновало. Пусть лягут здесь хоть все голодранцы и бандиты. Если мы доберемся до Конклава, цель будет достигнута, а сопротивление защитников рано или поздно подавлено.

Я сосредоточился на том, чтобы оставаться видимым для своих соратников. Тени принимали меня с трудом. Сопротивление походило на то, которое я ощущал в день смерти Эльзы, только в разы слабее. Понятно: ведь сегодня я вновь запирал душу в мертвом теле. Значит, для Мира Теней это имеет значение.

Проходя мимо, я видел бурлящие казармы. Защитники замка поднялись по тревоге очень быстро. Впрочем, другого я и не ждал. Все-таки это — лучшие из лучших. Стены им не удержать — это факт. Если удастся закрепиться в замковом дворе, выгрызть их оттуда будет тяжело. Чем больше сокрушающих врагов соберется вместе, тем сложнее их перебить. Единственный выход — вытеснить их в коридоры самого замка и уже там бить из Теней, теснить, забрасывать трупами. С одной стороны, это кажется неправильным — ведь в узком проходе сокрушающий врагов может сдерживать целое войско. Но в тесном пространстве соратники не смогут его вовремя прикрыть, а мои люди будут бить из Теней одновременно впятером, вшестером, все, кто смогут. Шут это и сам понимает. Вот только хватит ли у тех, кто сейчас под его началом, стойкости? Корпус Таинств пока еще гонит их вперед. Но в какой-то момент людей моей матери придется ввести в бой. Без этого никак, я уже понимал. Насколько еще хватит воодушевления горожан?

Мы миновали этот суетящийся муравейник, который набухал готовой обрушиться на штурмующих силой. Мы спешили. Я больше не смотрел на размытые очертания комнат, через которые мы проходили. Они выглядели из Теней как нечто нереальное. Но все мои чувства были направлены на то, чтобы обнаружить противника. Первый удар должен остаться за нами. Все уже оговорено. Три пары: Агни — Аква, Смерч — Стоун и Хантер — Пантера. Двух оставшихся бессмертных должны были взять на себя мы с Грешником. Как жаль, что ни мать, ни Шут не могут последовать за нами в Тени. С ними успех нашего предприятия казался бы мне более реальным.

Я чуть не пропустил их. Черные плащи с капюшонами, черные одежды. Семеро бессмертных Конклава словно противопоставляли себя тринадцати из Синода, которые любили одеваться в белое. Их маскировка почти сработала. Они шли, не особо спеша. Гнет Теней давал себя знать. Но куда им спешить? Их бойцы пока не дрогнули, наоборот, держались стойко, почти не уступая натиску многотысячной черной орды. Они не ждали, что кто-то рискнет встать против них в центре замка.

— Вяжите их боем, — приказал я еле слышно. — Не дайте уйти в Обычный Мир. — Здесь они неспособны меня видеть, а это дает нам преимущество.

— Проклятье! Зыбкое преимущество, — проворчал Хантер. — Им тебя видеть и не надо.

— Раньше смерти не помрем, — отмахнулся я, исчезая с их глаз.

Участки света в Обычном Мире здесь, в Тенях, выглядят как стены. Мы бросились наперерез бессмертным, я вел своих спутников так, чтобы стены света скрывали их от взора наших врагов до последнего момента. Мне приходилось приноравливаться к их скорости передвижения, иначе я рисковал оказаться в одиночестве против пятерых бессмертных.

Мы успели перехватить их. Члены Конклава не видели меня. Они даже не подозревали о нашем присутствии, пока мой топор не обрушился на шею ближайшего ко мне бессмертного. В последний момент он почувствовал опасность и даже успел среагировать на нее. Отбить удар было уже не в его силах — он попробовал увернуться, уйти с линии атаки, которую ощущал интуитивно. Но и это не помогло. Здесь я двигался быстрей него.

— Тер, добей! — заорал я. — Голова мне нужна целой!

А потом бессмертные заметили моих союзников, их руки превратились в клинки уже известным мне образом, и завертелась рукопашная. Грешник, передвигавшийся быстрее прочих, в первый момент принял на себя натиск сразу троих. Он попятился, вращая шестом в бешеном ритме. Был короткий миг, когда члены Конклава могли понять, что его удары для них безвредны, и уйти в Обычный Мир, но свой шанс они упустили. Четвертого атаковал я. Этот оказался более умелым, чем мои предыдущие противники. Проигрывая в скорости, он брал мастерством. Тысячелетний опыт давал себя знать. Похоже, видеть меня ему действительно необязательно. Вихрь ударов разбился о грамотно построенную защиту. Бессмертный закрыл глаза и спокойно отбивался вслепую, пятясь туда, где виднелись проблески света. Расчет понятный: не дают уйти из Теней по собственной воле — надо вывалиться.

Троих противников Грешника взяли на себя иерархи братства. Близнецы завели сложный, вяжущий танец двух клинков. Они, по сути, не могли ничем навредить бессмертным. Оружие не позволяло. Но с фланга атаковали их напарники. Секира Стоуна и страшное широкое лезвие Аквы. Эти двое вряд ли выстояли бы в прямом столкновении. Слишком неудобное для этого оружие было у них в руках. Но ничего подобного от них и не требовалось. А требовался лишь один удар — тот, который снесет бессмертному голову. Быстро обезглавить, пока близнецы вяжут членов Конклава боем, — единственный шанс на успех. К сожалению, и наши враги это понимали. В первый же миг они оценили, от кого исходит наибольшая опасность, кто призван нанести смертельную рану. И их тактика боя стала соответствующей. Только мастерство Агни и Смерча не дало бессмертным обрушить всю свою мощь на их напарников и смести Акву и Стоуна в первую же минуту боя. Братья действовали грамотно — чувствовалась школа Шута. Чувствовалось, что иерархи братства специально тренировались работать парами.