В Риге послы Пскова заключили мирный договор. Это обрадовало правителей молодой Ливонии, ведь лестно иметь союзником столь сильный город. Договор предусматривал взаимную помощь в трудных ситуациях. Епископ рижский и орденские братья взяли в заложники 40 псковичей, как тогда было принято в дипломатии, в виде гарантии крепости заключенного мира. Отряды орденских рыцарей и латгалов, эстов, ливов пришли в Псков для помощи затворившимся горожанам.

Князь отправил в закрывшийся настороженный город своего посла Мишу. И вновь собралось беспокойное вече. Миша добросовестно передал псковичам слова Ярослава:

– Глаголет князь, «идемте со мной в поход. И никакого зла я на вас не мыслил. А выдайте мне тех, кто оклеветал меня перед вами».

И вновь зароптали горожане, загудела площадь. Посланца отправили назад в стан Ярослава. О решении Пскова сообщил Гречин, присланный к князю от города. Его устами Псков сказал:

– Тебе, княже, и братьям новгородцам кланяемся. В поход мы не идем, и братьев своих не выдадим. А с рижанами мы заключили мир. Лучше нас иссечите, а жен и детей наших возьмите себе, нежели поганым достанутся. Тем вам и кланяемся.

Получив отповедь псковичей, Ярослав вскипел гневом. Но тут и новгородцы поддержали псковичей. Их посланцы объявили князю, что без псковичей на Ригу не пойдут. Князю ничего не оставалось, как распустить собранные полки по домам.

Тогда и псковичи отпустили союзных рыцарей, эстов, латгалов и ливов в свои пределы.

* * *

Итак, поход на Ригу не состоялся, фактически он был сорван псковичами. Среди историков эти события всегда вызывали разные комментарии: одни называли псковских бояр «предателями интересов Руси», другие оправдывали их действия собственными псковскими интересами в Ливонии, прежде всего, в Талаве. Да, несомненно, в столь поспешном военном союзе с Ригой нельзя не видеть активизацию все той же «пронемецкой партии псковского боярства, что стояла и за договором Владимира 1210 года.

Но может быть, не стоит отступать в интерпретации данных событий от мнения летописца? Основной причиной раздора стал князь Ярослав, которому ни псковское, ни новгродское боярство в то время не доверяло. Ведь и сейчас мы не можем точно сказать, вел ли князь суздальские полки на Ригу, или действительно собирался подчинять своей воле Псков. А если поход на Ригу действительно был предлогом, а на деле Ярослав стремился подчинить Псков, не признавший его верховенства? Разве не правы тогда новгородцы, саботировавшие поход? А если псковичи были правы относительно оков, припрятанных в княжеском обозе, кто они тогда – предатели Руси или радетели за свои интересы в Ливонии?

В 1227–1228 году был провозглашен Крестовый поход против эзельцев. В начале 1228 года многочисленное войско крестоносцев перешло по льду на остров и взяло штурмом основные крепости Сааремаа – замки Монэ и Вальдэ. Последний оплот независимости эстов пал в феврале 1228 года. Генрих Латвийский завершает свое повествование описанием разрушения эстского языческого святилища Тара (Тарапиты). Его Хроника, за которой мы следовали до сих пор в своем повествовании, завершена двадцать шестым годом епископа Альберта, т. е. началом 1228 года. Самому Альберту оставалось жить и править еще чуть более года, Ливонии, так и не созданной им крепким целостным государством, предстояли серьезные внутренние распри. А начатой им великой экспансии суждено было остановиться, так и не решив основную задачу первого крестового похода – покорение языческих народов Прибалтики.

Приведенный выше отрывок из хроники Генриха повествует о событиях 1205 года, когда рыцари совместно с земгалами разбили возле Роденпойса (Ропажи) возвращавшееся из Эстонии литовское войско. Именно здесь в тексте впервые говорится об участии в битве братьев ордена Воинства Христова, или меченосцев. Затем братья-рыцари участвуют в других походах и битвах, а в 1207 году уже требуют себе третью часть завоеванных ливских земель. Появление собственных земель говорит о предпосылках возникновения орденского государства.

Орден меченосцев, как мы знаем, был образован в 1202 году. С этого времени резиденцией ордена становится Рига. Здесь братья-меченосцы построили дом (domo) и церковь (capellam). До наших дней сохранились остатки замковой капеллы. Она упоминается в хронике Генриха под 1214 годом:

«После того, в великом посту случился в тишине глубокой ночи большой пожар в городе Риге. Горела старая часть города, та, что первой была построена и первая обведена стеной, от церкви св. Марии, которая сгорела вместе с большими колоколами, до дома епископа и соседних домов, вплоть до церкви братьев-рыцарей. И сильно горевал народ о сладкозвучном боевом колоколе и о вреде, причиненном городу. И отлит был другой колокол, больше первого».

Опираясь на приведенный отрывок, американский историк Индрикис Штернс утверждает, что у меченосцев с самого начала здесь был каменный замок, находившийся между современными улицами Шкюню и Калею (ранней стеной города) и Иоанновым подворьем (Яня сета) и улицей Калькю.[73]

Что касается замка, по мнению латвийского исследователя Гинтса Скутанса, нет реальных оснований полагать, что в первое двадцатилетие существования Риги епископское и орденское подворья в Риге были обнесены каменными стенами. Г. Скутанс в работе «Истоки города Цесиса»[74] пишет: «Прибывшие в Ригу крестоносцы были заняты строительством городских стен и их надстройкой еще в 1207 и 1209 годах, поэтому строительство внутренних стен вряд ли вероятно. Рижане, епископ и братья ордена все свои силы употребляли на надстройку внешних стен, строительство жилых домов в своих подворьях и, возможно, возведение деревянных заборов вокруг них. До 1207 года в распоряжении ордена не имелось рабочей силы, так как все местные люди были подчинены епископу. Еще в описании убийства магистра Венно в 1209 году замок не упоминается, только дом (domo) и (capellum), но о самом замке ничего не сказано. Если бы замок уже был там, тогда Викберт, пользуясь отсутствием братьев в церкви, мог бы закрыть ворота замка, а не бежать в церковь. Логичнее было бы думать, что внутри городских стен главные силы направлялись на возведение каменных стен по периметру епископского замка. Кроме того, для начала строительства каменного замка в Риге у меченосцев не было необходимых каменоломен, которые находились на принадлежащем с 1211 года соборному капитулу Каменном острове (Akmeņsala). Обращает на себя внимание более позднее немецкое название орденского замка – Wittenstein, что в переводе означает Белый камень, так как при строительстве использовался белый доломит. Тот факт, что эти постройки отличаются от других каменных строений, дает возможность искать месторождение этого доломита подальше от Риги. Подобный строительный материал зафиксирован в постройках на севере Эстонии, на острове Сааремаа и в Раквере, где очень близко к поверхности земли выходит слой известняка, который обычно называют эстонским мрамором. Однако транспортировка строительного материала на столь дальнее расстояние до 1224 года, когда Эстония была покорена, и в краю установился мир, маловероятна». Если существуют споры о дате строительства первого замка меченосцев в Риге, то существование его в эпоху меченосцев (до 1237 года) не вызывает сомнений. Первые поселенцы в новом городе Риге появились в 1202 году. Можно предположить, что первыми в ряды ордена меченосцев вступили некоторые из немногочисленных жителей Риги, чтобы защищать свои дома и свой город. Как велика была численность братьев ордена при его основании, об этом сведений не сохранилось.