Этого она и боялась. Петер или ничего не знает, или расскажет ей историю о войне, настолько ужасную, что… Что? Мир, не вынеся правды, рассыплется в пыль и растает?

– Случилось что? – тихо спрашивает она. – Расскажи. Если можешь.

– Я не в курсе…

– Как это?

– Так получилось. Ты же их знаешь, они скорее умрут, чем признаются, что… умирают. Например. Там было что-то, черт, сейчас вспомню, что-то насчет бизнеса вроде бы.

– Что? Это как с картинами, которые украли нацисты и которые всплыли в швейцарских банках?

– Нет, конечно. Они… я тогда еще не родился. Это было в Паласлани. Лучше спроси у Рози.

– Как ты себе это представляешь? Напрягись.

– Ладно, ладно. Да нет, я помню, просто не люблю говорить… Неважно. В общем, Золтан, мой Золтан, должен был получить в наследство дедушкино поместье.

– У него было поместье? Я не знала.

– Было, а как же. Где-то в деревне. Розовый особняк, всюду лошади. Он мне рассказывал, – добавляет Петер, и Лора слышит, как он глотает комок, – рассказывал, как они в начале лета снимали обувь и не надевали ее, пока не возвращались в город. Ну и вот, все это должно было перейти ему по наследству – дом, бизнес. Все, что нужно, чтобы делать седла для австро-венгерской армии. Колодки? Лекала? Не знаю. В любом случае все досталось Тибору.

– Что?!

– Тибор оговорил его, что ли. Он работал на моего деда, отца Золтана. Был управляющим или кем-то там, и…

– Подожди-ка, оговорил? Лучшего друга? А Золтан где был?

– В колледже, наверное? Он же учился на врача. Тибору доверяли, ну, он был из местных. Из бедной семьи. Его братья и сестры надевали в школу одну пару ботинок, по очереди. Дедушка его любил – лучший друг сына, как-никак. Ну, и поверил, когда Тибор сказал, что Золтан – морально… как это называется? Нечестный, короче.

– Ты шутишь.

– Нет.

– Но зачем?

Петер глубоко вздыхает.

– Потому что… потому что еще до Рози, а значит, я так думаю, еще до войны, у Золтана была девушка. И она была – подожди, не перебивай, – она была в разводе.

– Ох…

– Так что ставки были высокие. У нее, кажется, был ребенок; я слышал какую-то историю про переезд через границу в дипломатическом вагоне. Вот так. А потом, без наследства, Золтан приехал в Англию – хотел начать новую жизнь с другими людьми, и среди них была Рози, которая в университете дружила с той женщиной. Об этом-то ты должна знать…

– Нет. Они мне не рассказывали.

– Это было как раз перед войной – тогда и началась вся эта морока с поддельными визами и паспортами, которыми занималась Рози. Ты и этого не знала?

– Нет. Честно. Как ты…

– Слышал, то здесь, то там. Ну и вот, пока они рисковали жизнью на поезде – не помню каком, в Бельгию, или в Амстердам… неважно – в общем, Тибор, лучший друг Золтана, соблазнил ту женщину.

– О нет!

– О да. Думаю, с Золтаном она к тому времени уже разошлась – в такой-то неразберихе, – но факт остается фактом. Тибору досталось все. Он даже женился на ней. Ублюдок.

– Значит, с войной это никак не связано? Падение. Предательство.

– Нет. С чего ты взяла?

– Да так, подумала. Неважно. Бедный Золтан.

– Знаю. И это еще не все, потому что…

– Боже, – говорит Лора, – я совсем забыла. Они ведь ждут меня наверху.

Марина, в унылом и мрачном расположении духа, только что вошла в темный проход между Научным корпусом и Военным мемориалом. Камень зарос вьюнком, предвестником несчастий, но если, думает она, задержать дыхание, то можно хотя бы отчасти себя защитить. Вот так, в кои-то веки, неожиданная встреча случается, когда Марина ее не ждет.

Навстречу шагают Гай и миссис Вайни.

Марина выдыхает. Во рту становится сухо. Все фразы, с которых можно начать разговор, улетучились – остались лишь неистовые молитвы: Господь на небесах, если Ты не покинул меня за неверие, пожалуйста, сделай так, чтобы моя семья была сейчас далеко. Школьная форма ей жмет. Марина скребет шею, как деревенская дурочка, затем отдергивает руку и прячет ее за спиной. Теперь она похожа на принца Чарльза.

– Как мило, – говорит миссис Вайни. Она подставляет щеку для поцелуя, и в Маринином сердце вопреки всему загорается искорка радости.

– Ох, – говорит она, – вот это встреча!

– Привет, – ухмыляется Гай.

Однако нечаянный разговор, на который возлагалось столько надежд, не ладится. Марина все больше робеет; каждое ее движение ей отвратительно. Миссис Вайни, похоже, скучает – или раздражена? Не нашла ли она безделушку, которую Марина разбила в «Стокере»? Может, лучше во всем сознаться? Однако не успевает она это обдумать, как Гай говорит:

– Угадай, кто завтра вручает награды? Папа! Ой, смотри-ка, это не твоя мать?

Да, это она, с довольным видом пересекает двор. На ней старый коричневый плащ. Она целует Марину, рассеянно здоровается с Гаем и явно недружелюбно говорит миссис Вайни: «Рада встрече». Гай объясняет, что человек, который должен был вести церемонию награждения – чемпион Игр Содружества по гребле, учившийся на факультете Бьют хоть и миллион лет назад, но все у того же мистера Кендалла, – отказался в последний момент, и вместо него позвали мистера Вайни.

Марина слушает вполуха. Миссис Вайни, кажется, недовольна, но почему? По ней не поймешь: она очень вежлива. Марина неуверенно придвигается к обеим матерям: одна в красивых коричневых туфлях, другая – нет.

– Солнышко, – говорит ее мама. – Ты видела Рози и компанию?

– Я? – спрашивает Марина, предупреждающе вращая глазами. – Нет!

– Они пошли за покупками. На Хайстрит есть маленький бутик, и Жужи…

– Мам…

– Не перебивай, милая. Рози, Ильди и Жужи: ты уверена?

– Боже, – говорит миссис Вайни, – какие интересные име…

– Мам, ты ведь помнишь Гая? – спрашивает Марина. – Конечно, помнишь.

– Прости, – отвечает Лора, как-то слишком усердно хмурясь. Мимо проходит группа крепких мужчин в блейзерах и длинных крикетных джемперах Клуба выпускников. – Ах, Гай. Да, я помню. Ты учишься в Маринином классе?

– Не совсем, – говорит Марина, обливаясь холодным потом.

– Ты… выбрал другие предметы?

– Если бы, – улыбается миссис Вайни. – На самом деле Гай еще пятиклассник. Хотя и отвратительно скороспелый. Правда, они быстро растут?

– Ну… – говорит Лора.

– Впрочем, несмотря на огромную разницу в возрасте, мы узнали и полюбили Марину, верно, дорогая?

– В самом деле? – хмурится Лора. – Когда вы успели?