Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С прибывшей через три дня мадам Леруан беседа вышла сложнее. С одной стороны мадам очень хотела оставить Фелицию в свите герцогини: она видела, как изменилась и расцвела дочь. С другой стороны, ее пугала удаленность столицы, расстраивало понимание, что дочь она может не увидеть больше долгие годы.
Давить и уговаривать Анна не стала:
-- Вам придется самой решить это, мадам Леруан. Поговорите с дочерью, выслушайте, чего хочет она. Я с одинаковым уважением приму любое ваше решение. Вечером мы поговорим с вами. Кстати, как обстоят дела в «Вдовой Леруан»? Я хотела бы стать вашей постоянной покупательницей, мадам…
***
К удовольствию Анны, капрал королевских войск по прибытии в поместье вел себя весьма почтительно и соглашался на все требования герцогини:
-- Как скажете, ваша светлость. Разницы во времени нет, если вам удобнее ночевать там, значит, так и будет.
По причине скорого отъезда даже Рождественские праздники отметили весьма суматошно. Впрочем, игристое вино «Вдова Леруан» весьма сгладило недостатки организации.
Через неделю после праздников чудовищных размеров обоз из карет, телег и конных всадников покинул поместье Арль.
Глава 36
Страна – Франкия
Столица – Парижель
Малая гостиная отеля де Шефрез герцога Максимилиана Жана-Филиппа Виктуара де Ангуленского и де Шефрез
Дофин тоскливо смотрел на пламя в камине. Разговор с братом, который окончился несколько минут назад, давил своей тяжестью, как и все предыдущие. В этот раз все закончилось даже хуже, чем обычно. Макс не высидел положенное этикетом время, просто встал и ушел. И что тут можно сделать?!
Максимилиан сильно похудел, с лица сошел яркий загар, приобретенный в Карнагских горах, и брат теперь выглядел даже болезненней, чем сразу после ранения. Кроме того, Макс стеснялся огромного рубца, идущего через все лицо, от линии роста волос с левой стороны лба и до уголка губ. Розовый грубый рубец пересекал бровь и веко, а затем стекал вниз, чуть перекашивая рот. Благо, что хоть зрение ему лекари сохранили.
Месье Гораш, который когда-то давно был гувернером маленького бастарда, а потом остался при нем кем-то вроде домоправителя отеля де Шефрез, только жалобно вздыхал на расспросы его высочества:
-- .. и ест плохо, и занятия все забросил. Тут купцы книги из Англитании новые привозили. Я уж было обрадовался… Думал, он, как и раньше, накупит себе и опять переводами займется… -- месье Гораш безнадежно махнул рукой и даже продолжать не стал.
Дофин не первый вечер приходил сюда, в отель де Шефрез, пытаясь разговорить брата. Не принять наследника престола герцог не мог. Он выходил, садился в кресло, смотрел на огонь застывшим взглядом и односложно отвечал на вопросы.
Появляться во дворце он отказывался наотрез. Никакие разговоры о предстоящих балах и охотах его больше не интересовали.
-- Если его величество желает меня видеть и прикажет, я приду. Кто я такой, чтобы противится воле короля…
Дофин морщился… Отец каждый вечер выспрашивал новости о Максимилиане, и каждый вечер принц лично гасил огонек надежды в глазах короля:
-- Нет, отец… Конечно, вы можете приказать, но… не думаю, что стоит это делать. Приезжала маркиза и…
Король вскинул на сына удивленный взгляд:
-- Ага… Забегала, раз он выжил! Что она хотела?
-- Она потребовала, чтобы Максимилиан вернулся к светской жизни. А чтобы не пугал людей, рекомендовала носить маску. Макс выгнал ее, но…
-- У девки просто кончились деньги, – раздраженно махнул рукой его величество. – Скажи, он… он совсем изуродован?
Принц неопределенно пожал плечами:
-- Отец, он цел и здоров, он видит обоими глазами. Конечно, красавчиком его теперь не назовешь – шрам большой. Но я не могу сказать, что он внушает отвращение или выглядит противно. Ну, шрам и шрам, что такого?! В армии полно офицеров с ранениями похуже. Он просто… Он просто никогда не сталкивался с трудностями, отец. Всегда был любимчиком при дворе, всегда в окружении красоток. Но я не знаю, как вывести его из этого состояния…
Отправив сына из комнаты, его величество некоторое время еще сидел в кресле, протягивая к огню зябнущие руки, и о чем-то размышлял. Затем протянул руку и взял со стола колокольчик.
На серебристый звон явился Жиль, старый и доверенный слуга. Только ему, да еще наследнику престола дозволялось входить к королю без доклада.
-- Жиль, прикажи заложить карету без гербов. И пусть подадут к тайному входу.
-- Это еще зачем?! Ума лишились?! Ночь на дворе, а вас куда еще понесло? – почтительности в голосе Жиля было гораздо меньше, чем возмущения. – Чай, вам не двадцать лет-то, по ночам скакать!
-- Прикажи.
Жиль был всего на три дня старше своего короля, но бог отпустил ему гораздо больше сил и здоровья. Он был молочным братом короля, внебрачным сыном неродовитой дворянки и одним из самых близких его величеству людей.
Все началось давным-давно, когда самого короля Филипп XI еще даже не было на свете. Так случилось, что баронесса Вернер, выбранная на роль королевской кормилицы, родила на неделю раньше своей королевы, но родов не пережила.
Спешно кинулись искать хоть кого-то, имеющего если не титул, то хотя бы дворянство, и единственной близкой кандидатурой оказалась живущая в Парижеле Жанна Дюпон. Её предложила служившая при дворе кастеляншей тетка. Девицу с нагулянным ребенком спешно перевезли во дворец.
Жанна кормила и сына, и царственного младенца, который тогда был просто дофином, около двух недель. Наконец, к большому облегчению фрейлин, разродилась еще одна дама – графиня де Камбер.
Однако царственный младенец грудь графини брать отказался и истошно орал два дня так, что в конце концов старшая леди его опочивальни обратилась к королю-отцу лично. Король высказался весьма цинично:
-- Какая разница, чью сиську сосет мой сын?! Главное, чтобы он был сыт!
Такая прихоть королевского младенца спасла и саму Жанну Дюпон, и ее сына от усмешек за спиной, презрения общества и нищеты. Кормилица спешно получила титул баронессы, а
