Мы смотрели друг на друга, и вдруг он рассмеялся. То ли напиток был слишком крепок, то ли его смех заразителен, но я поймал себя на том, что вовсю улыбаюсь.

— К черту, Лоринг, какой спаситель?! Посмотрите на свою рожу! Или на мою. За это отлично платят.

Он посерьезнел, расслабленно оперся на спинку стула и скрестил руки на груди:

— Эти предметы очень важны. Мне известны последствия их неправильного использования. Мир действительно изменится, и это не пойдет на руку ни мне, ни вам. А сейчас мы можем славно заработать. К тому же, вам не придется слишком напрягаться. Мы же не зря встретились с вами в доме Чейза, значит, вас выпускают на прогулку, а? Дом Гилмуров я уже обыскал. Осталось совсем немного.

— Сорок два имени.

— Из них можно вычеркнуть новичков, оставив только костяк. Но зачем я вам это рассказываю? Вы же профессионал.

Он открыл окно, достал из ящика тумбы шкатулку с сигарами и протянул мне. Я отрицательно покачал головой.

— Верное решение. Я как-то имел дело с одним воришкой, шустрым мальцом, вроде вас. Прятался виртуозно! Знаете, что выдало? Кашель! Этот дурачок был заядлым курильщиком дешевого табака.

Он снова обезоруживающе улыбнулся, и я, повторяя его мимику, непринужденно спросил:

— А леди Коллинс знает, что вы с ней охотитесь в одних угодьях?

Он выдохнул: «Ха!», вставил сигару в гильотину и со щелчком отсек кончик. У меня появилась неприятная ассоциация с пальцем.

— Нет, мы не обсуждали этого, — раскуривая, ответил он. — Не думаю, что планирую поднимать данную тему в ближайшее время.

— Это случится, слишком узкий круг.

Он криво ухмыльнулся и потер сигару между пальцами:

— Занятно. Вор, влюбленный в сыщицу. Это ли не сюжет для бульварного романа?

— Не более чем интрижка сыщицы и ловца. Как думаете?

В стеклах его очков отражалось моё лицо, оно казалось крошечным. Я сам выглядел мелким и незначительным, поглощенным тьмой непроницаемых стекляшек.

— Вы мне грубите, — сдержанно произнес он.

— Чего же вы хотели? Отбросам общества не присущи джентльменские уловки. И не приписывайте мне то, чего нет. При всем почтении к леди Коллинс, меня заботит лишь одно — не станет ли известно о нашей с вами договоренности инспектору Вилсону.

Он еще недолго смотрел на меня, демонстрируя зубы не то в оскале, не то в улыбке, потом кивнул.

— Разумеется, только это. Что ж, смею вас успокоить: в мои планы не входит оповещать леди Коллинс ни об этом соглашении, ни о моем задании в целом. Должен ли я отдельно просить вас соблюдать осторожность в конкретном вопросе?

— Нет, — я встал, справедливо считая, что разговор окончен. — Но учтите, что я не стану покрывать вас, если сам окажусь под угрозой.

— Конечно, — он не двинулся с места, — я осознаю риски.

Вудроу не провожал меня.

* * *

— Вы сегодня выглядите мрачнее обычного!

Илайн стояла на пороге моей комфортной камеры и без стеснения наблюдала за тем, как я бреюсь. Ее не смущало даже то, что я по пояс разделся, чтобы не намочить рубашку.

— Всему виной борода, она добавляет мне возраста, — я продемонстрировал густо намыленные щеки. Взбитые верхушки пены и впрямь походили на седые локоны.

— Инспектор ждет вас, — улыбнулась она. — Кажется, есть очередное задание, с которым никто не справится. Кроме вас, разумеется.

— Не завидуйте, миледи. Вам бы не хотелось стать пойманным вором.

— Меня бы не поймали, — в ее глазах блеснул озорной огонек. — Идемте! Если будете бриться слишком тщательно, то люди, не дай Бог, начнут верить, что перед ними порядочный человек.

— Это было бы ужасно.

Я все же довершил ежеутренний ритуал, умылся и стал одеваться.

— Вы хотите меня смутить? — этот вопрос родился после нескольких минут молчания, пока я застегивал рубашку и заправлял ее в штаны под пристальным взглядом Илайн.

— А это возможно? — будто всерьез озаботилась она. — Мне казалось, вы толстокожий чурбан, которому чуждо стеснение.

Я усмехнулся, накинул на спину свитер и завязал его рукава на груди.

— У вас сегодня свидание, миледи?

Илайн опешила настолько, что, распахнув рот, позволила мне первым выйти из камеры.

— Откуда вы?…

— За пару недель у вас впервые хорошее настроение, и вы флиртуете с тем, кто не осудит, и в то же время не сможет ответить на вызов. Смело, дерзко, жестоко. Так поступают влюбленные девушки, когда счастливы.

Обернувшись, я заметил, что ее щеки чуть порозовели, а взгляд вдруг потерял свой задор, стал виноватым и напуганным, будто ребенка застали за воровством конфет.

— Иногда мне кажется, что вы больший сыщик, чем Пилс, — она тут же взяла себя в руки и снова улыбалась.

— Но не лучше вас?

— Ни в коем случае!

* * *

Вплоть до декабря я работал цепным вором Венаторов: крал из указанных домов ценные безделушки, приносил Вилсону добычу в зубах, а он возвращал все благодарным владельцам. Таким образом сыщики получали и доступ в жилища парламентеров, и возможность навязать им дополнительную охрану, не вызывая подозрений. Ртутная Крыса до сих пор больше не наносил удара. Притаился. Я был уверен, что убийца знает о действиях сыщиков, и потому стал осторожнее. А может, он уже закончил свою жатву, и напрасно Вилсон ждет, что тот проявит слабость и даст себя поймать. Постепенно охрана района Лебединых Прудов увеличилась, по улицам перемещались небольшие отряды вооруженных законников, жители больше не возмущались при их виде. О случаях воровства стало известно во всем районе, и люди понемногу занялись улучшением безопасности своих поместий. Кто-то нанял частную охрану, а кто-то — поставил решетки на все окна первого этажа. Методы не слишком действенные, и все же лучше, чем ничего.

Я испытывал двоякое чувство. С одной стороны, меня терзало осознание того, что при моем содействии самый аппетитный для воров район города стал почти недосягаем. Но с другой стороны, если я не мог откусить от этого пирога, то и другим пускай не достанется.

Из списка оставалось всего десять человек, в чьих домах я не побывал. Я торопил Вилсона, намекая, что по снегу воровать — дурной тон. Пока декабрь шел на уступки, и до сих пор только два раза посыпало мелкой крупой, которую тут же сдул ветер. Но все может измениться, и если Асилум завалит сугробами, я надолго останусь без работы. Признаться, у меня было огромное желание закончить дела до Рождества и благополучно отправиться на зимовку в теплые края, о которых я только слышал из рассказов моряков.

Каждый раз после посещения очередного дома я отправлял послание Вудроу, сообщая о неудаче. Он терпеливо ждал и больше не назначал встреч.