— Вы что, разбились? — с тревогой спросил оператор.

— Нет. Только моя гипотеза.

Джон отключился, вышел из автомобиля и направился к палатке, где на длинном складном столе был разложен мусор. У входа стояли два полицейских, докуривая по последней сигарете, прежде чем натянуть резиновые перчатки и начать разбирать мусор.

— Утро доброе, — произнес один, заметив приближающегося Джона.

— Доброе утро, — пробурчал Джон.

Через пару секунд один полицейский вытащил пачку сигарет и предложил Джону. Джон сообразил, что его глаза были прикованы к горящей сигарете полицейского. Он немного поколебался, потом обреченно вздохнул и взял сигарету.

— Спасибо. Это дело меня довело.

Он наклонился, чтобы прикурить. В этот момент из палатки появилась Никки Кингстон. При виде Джона ее лицо просияло, но когда она заметила в его руке сигарету, улыбка исчезла. Их взгляды встретились, и Джон вынул сигарету изо рта.

— Дрянной день, верно?

— Иди сюда, — сказала Никки и жестом пригласила его в палатку. Они прошли вдоль стола, на котором были разбросаны тухлые объедки, старые чайные пакетики и смятые упаковки. — В чем дело?

— Только что обнаружили еще один труп.

— О Господи! — Она взяла сумку и достала оттуда пачку жевательной резинки. — Попробуй. Я не уверена насчет вкуса, но все лучше, чем снова закурить.

Джон кивнул в знак согласия и сунул в рот пластинку жвачки. Немного пожевав, поинтересовался: — Что это? Лимонный аромат?

Никки взглянула на упаковку и назидательным тоном произнесла:

— Вообще-то это цитрусовый аромат с вытяжкой из энергетически богатой гуараны. Кстати, ограниченный выпуск, так что, считай, тебе повезло.

— Что это за выдумка насчет ограниченного выпуска сладостей? Недавно они выпускали «Кит-Кэт» с мятой. Нет бы придерживаться классики. Ладно, давай взгляну.

Никки передала ему пачку, и он принялся разглядывать ее с циничным выражением на лице. Вдоль острыми желтыми буквами написано «Экстрим», и параллельно желтая молния на ярко-голубом фоне, вонзающаяся в лимон, наполненный, как Джон догадался, листьями гуараны. Он прищурился и посмотрел на стол с мусором.

— Что? — спросила Никки, внимательно наблюдая за ним.

— Я видел упаковку этой жвачки раньше. Где ты ее взяла?

— Раздавали в качестве рекламы.

— Нет, я ее где-то видел. И не в магазине.

Джон вспоминал, и перед его мысленным взором появлялись разные образы. Выкрашенная белой краской комната, смятые пачки сигарет, чашки, сваленные в грязной мойке, ряды банок на полках, пустые банки из-под пива в доверху наполненной мусорной корзине, слегка выдвинутый ящик с аккуратно уложенным содержимым.

Он понимал, что в его памяти переплелись два воспоминания: одно — связанное с чистотой и порядком, другое — с хаосом и заброшенностью. Джон закрыл ладонью глаза, пытаясь разобраться в этих разных картинках. Кухня Полли Матер? Нет, у нее в квартире полный бардак. Кухня Мэри Уолтерс? Затем он вспомнил валявшуюся обертку от жвачки, и мысленно увидел рисунок на ковре в гостиной Полли Матер вокруг ее тела.

— На полу в гостиной Полли Матер, — уверенно произнес Джон. Когда он определился с этой картинкой, стало легче разобраться с приведенной в идеальный порядок квартирой. Он щелкнул пальцами и отнял ладонь от глаз. — И в ящике на кухне у Мэри Уолтерс.

Никки молча смотрела на него, подняв брови.

— У тебя есть еще перчатки?

Она протянула ему пару.

Джон обошел стол, остановившись перед тем его участком, который был помечен «Комната». Мусорная корзина лежала на боку рядом со смятыми пивными банками, окурками и вывернутыми пакетами из-под чипсов. Он принялся ковыряться в мусоре указательным пальцем, но очень скоро замер и поднял помятый клочок бумаги. Распрямив его, он воскликнул:

— Бинго! — Это была обертка от жвачки «Экстрим».

Никки стояла рядом.

— И что?

— Я уверен, что в ящике Мэри Уолтерс есть неполная пачка такой же жвачки.

Никки повернула руки ладонями вверх:

— И что? Наверняка в обеих квартирах имеются также банки с консервированными бобами.

— Да, но это необычно, согласись? Ограниченное количество, часть сравнительно небольшой партии.

Уловив мысль Джона, она возбужденно хлопнула в ладоши:

— Я вчера видела ее в продаже.

— Где?

— На одном лотке на рынке в Арндейле, где продают всякую потерявшую спрос ерунду.

Он положил обертку в пакет для вещественных доказательств и снял перчатки.

— Пойдем. Я хочу узнать, откуда ее взял торговец.

Джон остановился за полицейским фургоном около дома сорок шесть по Ли-роуд и вышел из машины. Никки не тронулась с места.

— Ты идешь или нет? — спросил он, наклоняясь, чтобы открыть дверцу.

— Не могу присутствовать на месте преступления, являющегося частью расследования, в котором я задействована. Такое правило.

Джон кивнул:

— Ладно. Я быстро.

Организатор работы на месте преступления находился в фургоне и пил чай. Джон расписался в журнале и надел халат. Протиснувшись мимо экспертов в холле, он по уложенным на полу пластинам двинулся в кухню и шагнул к среднему ящику буфета. Там среди всякой мелочи Джон обнаружил упаковку жвачки «Экстрим».

Он положил ее в пакет для вещественных доказательств и вернулся в фургон. Положил пакет перед организатором работы на месте преступления и начал стягивать халат.

— Не включите ли вы это в реестр, пожалуйста? Взято из среднего ящика буфета в кухне жертвы.

Джон вернулся в свою машину и сказал с усмешкой:

— Следующая остановка — Арндейл.

Торговый центр был заполнен толпой покупателей. Молодые мамы бесцельно бродили, толкая перед собой коляски. Подростки группами направлялись в отделы, где продавались компьютерные игры, шурша на ходу своими нейлоновыми куртками. Джон и Никки двинулись к эскалатору, который доставил их на низший уровень, где им пришлось долго идти мимо витрин магазинов. В конце коридора они свернули налево, и наклонный, покрытый кафелем пол привел их к туннелю, с обеих сторон которого теснились ларьки и палатки. В воздухе пахло товарами мясной лавки, где продавались большие куски мяса, рубец и тонкие сосиски. Затем они вошли в секцию дешевых товаров.

Никки вывела Джона из основного помещения в боковое, мимо лотка, заваленного детской одеждой, и другого прилавка, почти погребенного под рулонами ткани. Затем они обогнули павильон, где продавали игрушки-шутки и новинки для взрослых.

— Фальшивое собачье дерьмо? — спросила Никки с ухмылкой, прежде чем остановиться около ларька с разнообразными продуктовыми товарами — пакеты с помятыми пирожными за девяносто девять пенсов, банки с вмятинами с газированными напитками за двадцать пенсов, бутылки с кетчупом с этикетками на немецком языке за семьдесят пять пенсов.