– Там жопа сейчас! Первый этаж атакован, идет бой, где запасной пункт сбора?

– Эваку…

– Я про вооружение, парень! Соберись, мы еще живы и далеко от смерти. Где малый арсенал? Веди!

Они втроем выбежали из столовой и понеслись по коридорам, поднялись этажом выше, обогнули научно-исследовательский блок и очутились у стальной массивной двери с внутренними замками.

– И? Чего теперь?

– Ждать либо офицера, либо прапорщика, старшину…

– Автомат дашь свой?

– Не-е, а я чем, поварешкой буду махать?

– Вот засада-а! – Миасс прислушался, вздрогнул от недалекого взрыва, резко повернулся к товарищам. – Значит, так. Майор, прости, но я возьму на себя управление обороной! У меня опыта локальных боев больше твоего в сто раз. Лады? Сейчас ты сдвигай к входу в столовку прилавки, опрокидывай столы, стулья, короче, весь хлам и мебель в баррикаду. Мы с поваром дождемся наших, вооружимся и галопом к тебе, займем оборону и будем держать проход в зону отдыха гарнизона. Если враг раньше подоспеет, завалим одного-двух, трофеи нужны.

– Справишься?

– Должен, иначе грош мне цена!

– Кто напал, интересно?

– А есть разница? Все, работаем!

Пилот убежал, а Миасс уложил повара за углом коридора.

– Как появится враг, ты это поймешь сразу, вали его короткой. Бей наверняка и только в ноги.

– Почему?

– По кочану! В голову не попадешь от волнения, а грудак можешь не пробить, если броники на них. Валишь с ног и ждешь следующего. Только меня не зацепи, я рядом там буду, за тем углом. Свалишь первого, я ухвачу его, вытяну. Ждешь следующего. Понял? Все. Удачи, паря, и ничего не бойся.

– Есть.

– Ты из группы Лешего? Не видел тебя раньше.

– Я из роты Изосимова. Не знаю никакого Лешего.

– Ясно. Выкарабкаемся, похлопочу за тебя перед начальством, взять к нам, в спецназ. Хочешь?

Солдат расплылся в вожделенной улыбке и закивал.

– Все, а теперь соберись, брат, нужно победить их!

Миасс заковылял к углу у лестницы, затаился там, взяв в каждую руку по ножу. Ждать пришлось недолго.

Первым на площадку выскочил Пес: разукрашенное полуголое тело, сальные длинные волосы, стянутые на затылке, кольцо в носу, топорик в одной руке и стальной щиток в другой. Кеды на волосатых загорелых ногах, шорты, хвост лисоеда на боку.

Автоматная очередь скосила дикаря, завалив его прямо на следующего соплеменника. Оценивший скудные трофеи Миасс сморщился и сплюнул. Вновь появился Пес с копьем в руке и рюкзаком за спиной. Рваная майка, потертые джинсы, бандана, наколки на плечах, тесак за поясом. Повар срезал и этого. Миасс зацепил труп и придвинул к себе, сноровисто обирая его. Вдруг с лестницы раздались выстрелы, по снопу огня и дыма спецназовец понял, что палят в сторону контрактника. Он шагнул вперед, схватил горячий ствол автомата и резко рванул на себя. Вместе с оружием выловил и стрелка – бойца в черной снаряге и с забралом на лице. Удивляться было некогда – профессиональные навыки рукопашной пошли в ход сразу: Миасс ударил топориком в промежуток между шлемом и плечом, еще и еще, затем по ноге ниже колена, будто подрубал сосенку. Отводя от себя по-прежнему стреляющий ствол, краем глаза заметил за спиной противника разрисованное тело индейца, прикрылся «черным», успев оценить количество боеприпасов, навешанных на нем.

Стрелять из лука в тесноте лестничного марша абориген не смог – ему нужны были простор и видимая открытая цель. Опытный спецназовец сразу понял это, наплевав на дикаря. Три секунды ему хватило, чтобы обезоружить «черного». «Каратель» саданул коленом здоровой ноги, отчего топорик из руки Миасса выпал, но и он ответил сильным прямым в пах врага. Тотчас пошел в ход хлеборез, пронзивший горло противника. Рывок, удар, толчок. Умирающий «каратель» повалился на копошащегося Пса, они рухнули на ступеньки, на тела своих товарищей. В руках спецназовца очутился автомат, который тут же пошел в ход.

Всего пару минут заняла схватка у лестницы, к ошарашенному повару, хромая, вернулся обвешанный двумя рюкзаками Миасс с охапкой топоров, дубинок, ножей, копий и с автоматом за плечом.

Обалдевший контрактник только открыл рот в изумлении:

– Охренеть!

– Пирожков, ты мне очень помог, братишка! Пятеро уже никогда не посягнут на нашу честь. А теперь валим в столовку, обороняемся и ждем наших.

Они поспешили прочь из коридора, потому что недалеко уже раздались топот и улюлюканье дикарей.

***

– Я Скала. Я Скала… Всем, кто меня слышит… Погибаю, но позиции не сдаю… Я Ска…

Обрывистые фразы неслись в эфир все реже. Радиоузел базы с единственным бойцом держался около десяти минут. Десять минут! Кому-то может показаться, что так мало, но в реальных боевых условиях как на ринге – минута идет за час. Сержант-контрактник, дважды раненный, оставшись без патронов, вынул из разгрузки единственную гранату.

Истекая кровью, сжимал РГН и скрежетал зубами. Он не хотел умирать. Но раны были серьезные, тело немело от потери крови, подмогой даже и не пахло, а всплывшие в памяти картинки из фильмов-боевиков, где брутальные герои подрывали себя и врагов, корежили мозг, сдавливали душу.

Сержант собрал силы и швырнул гранату в пробитую выстрелами брешь в двери, вызвав предостерегающие окрики и бряцание доспехов в коридоре. Раздался взрыв. Связист перестал зажимать окровавленными ладонями уши и стал медленно подниматься, опираясь спиной о стену. Красные ручейки из бедра и плеча потекли живее. Он вынул штык-нож от уже пустого АК. Сейчас он наотмашь всадит лезвие в первого, кто ворвется в комнату. По крайней мере, попытается. Автоматная очередь прошила остатки двери. Топот ног, крик. В помещение влетела фигура, смутно различимая в густом дыму, заполонившем комнатку. Но сержант ударил. Вложил все, что осталось в израненном теле, в душе, и ударил…

– Тихо, тихо-о, касатик! Свои. – Бес блоком сдержал выпад бойца, перехватил холодное оружие, забрал его себе, поддержал заваливающееся тело раненого. – Тихо, все хорошо. Сейчас, солдатик, сейчас… Я быстро.

Вдруг зашипела радиостанция на столе в углу:

– Я Альфа. Я Альфа. Назовите себя! Кто вызывает? Какая Скала? Это частота не… Скала, ответьте… Альфа…

Бес сморщил лоб, понимая, что все равно не разберется с бандурой, стоящей на столе, вопросительно посмотрел на раненого. Тот отрубался и ничего уже не воспринимал. Наемник усадил сержанта, теряющего сознание, размотал с приклада автомата жгут, сноровисто обвязал им окровавленное бедро бойца, крепко затянул. Метнулся снова в задымленный коридор, приседая возле каждого трупа, стал осматривать тела, забирать самое необходимое и ценное: аптечки, оружие, воду, подсумки с артефактами и боекомплекты. Недобитому Псу ткнул штык-ножом в печень, провернул, вынул, на корточках засеменил дальше. Так легко и быстро, будто всю жизнь именно так и передвигался.