— А может, свою используете? — спросил он. В глазах его что-то мелькнуло. — Это будет куда быстрее!

Сашка, у которого раковина болталась за пазухой, взглянул на мать, но та бровью не повела.

— Не ленись, Лавизус, — проникновенно сказала тетя Зина. — Ты знаешь, как это делается. У тебя всё для этого есть!

В выцветших глазах Хавелока снова что-то мелькнуло. Жутковатая улыбка исчезла, губы сжались в прямую линию. Одарив тетю Зину взглядом, от которого у Сашки ёкнуло в груди, он широко зашагал по полю.

Какое-то время все трое молчали, наблюдая за тем, как во вновь появившихся Вратах скрываются остатки разбитой армии. Некоторые, после того как их усадили в седло, ехали сами, некоторые хромали, а некоторых несли. Но все были живы, чему Сашка несказанно обрадовался.

При виде этой картины его посетила неожиданная мысль: безжалостность сердаров к демонам вполне уравновешивалась великодушием к людям. Потому как только великодушием он мог объяснить, что ни один солдат не потерял сегодня жизнь. Даже тяжелых ран ни на одном Сашка не заметил. А ведь без них умение надежно вывести человека из строя требует специальных усилий.

После сегодняшнего дня Сашка стал несколько лучше понимать отношение людей к сердарам. За физические способности им завидуют или боятся, за отношение к демонам ими брезгуют или ненавидят, а за великодушие их презирают или просто не любят. Получается, нет у сердаров друзей, кроме самих сердаров, и потому так отчаянно скрывают они свое истинное лицо.

Тетя Зина одобрительно посмотрела на него.

— Неплохо, Сашенька, — сказала она насмешливо. — Кое-что можешь, я не ожидала. Когда-то говорили, что с сердаром можно совладать лишь предательством и коварством, знаешь? — Она повернулась к матери. — Я подберу арбалет, мало ли!

Она поскакала к месту, где они прятались пять минут назад, и, только отъехала, мама спросила Сашку:

— Что за сделку ты заключил с Джокером?

Он задумался, как бы точнее выразиться, но тетя Зина уже возвращалась, поэтому он ответил просто:

— Джокер предложил защиту от Хавелока, я ее принял.

— На каких условиях? — спросила мама.

— Безусловную, — сказал Сашка.

— Странная сделка, — успела пробормотать мама до того, как тетя Зина вручила Сашке арбалет.

— Держи, будешь страх наводить по дороге! А меч я вложу тебе в ножны, вряд ли он еще понадобится.

С арбалетом в руке Сашка чувствовал себя нисколько не удобнее, чем с мечом, однако тетя Зина показала специальный крюк на седле, куда Сашка прицепил арбалет после нескольких попыток. Выпрямившись, он опять напоролся на холодные белесые глаза.

— Все ушли вперед, очередь за вами, — светским тоном произнес Хавелок и протянул руку к Вратам. — Я буду ждать вас там… один, — добавил он и осклабился.

Сашка насторожился. Ему не понравилась эта гримаса. Точно такую он видел в прошлом году в замке, когда этот «гостеприимный хозяин» заверял Андрея с Машей, что Сашка быстро вернется, ведя его в свою тюрьму.

Когда Хавелок отдалился, Сашка произнес тревожно:

— Он что-то задумал, зуб даю!

— Вот как? — скептически хмыкнула тетя Зина. — Скорее всего те ребята, что давно ускакали вперед, поджидают неподалеку. Ну ничего!

— Подожди, — остановила ее мама. — Те солдаты не остановятся до самой Границы, на них меня хватило. Здесь что-то другое… — Она бросила на Сашку беспокойный взгляд и снова повернулась к Вратам. — Он не зря закрывал их, у него есть запасной план.

— Так что будем делать? — спросил ее Сашка.

От того, что мать подтвердила его предчувствия, ему стало не по себе. Он потянулся к мечу.

— Вы долго там собрались стоять? — крикнул Хавелок и сделал приглашающий жест.

Мама опустила Сашкину задранную руку.

— Мы сейчас проверим, ты жди здесь!

Он решительно сказал:

— Нет! Я не останусь.

Мама поморщилась.

— Санька, некогда спорить, время уходит, скоро тут будет уйма народу! Жди здесь, Терс останется с тобой, через минуту мы всё будем знать. Пожалуйста, не спорь!

Она потянулась к нему и взъерошила ему волосы.

— Мама! — укоризненно бросил Сашка, но она уже скакала вперед с тетей Зиной.

Терс заскулил, потом зарычал. Сашка обернулся: пес стоял мордой к Вратам, вздыбив шерсть и оскалив клыки. Вдруг он пулей метнулся туда, и тогда Сашка разом всё понял.

Он отчаянно, сколько было сил, закричал:

— НАЗАД! — Но его крик уже ничего не мог изменить.

Сашка слишком сильно затянул повод, и жеребец сделал свечку, прежде чем перейти в галоп, когда пущенные стрелы тех, кто прятался за обрезом Врат, настигли цель.

Наконечник одной рассек артерию на шее матери, и кровь ударила из нее фонтаном. Теперь ей осталось всего сорок секунд жизни, он знал это, но она успела оглянуться и, бросив мечи, изобразила руками натянутый лук, давая понять, что следует делать. Вторая стрела вошла ей в грудь.

Тетя Зина не стала бросать мечи и больше никого не щадила. С мстительным удовлетворением Сашка увидел, как три головы покатились по песку и следом в него упала чья-то рука. Она еще умудрилась рассечь одного из нападавших почти пополам, однако ее смерть тоже была недалеко. Две стрелы торчали у нее из спины, три из груди, одна из которых точно посередине.

В бегущего впереди Терса вцепилась чья-то шальная овчарка, и он был вынужден на ходу изогнуться, чтобы покончить с ней ударом клыков, промахнувшись из-за нее мимо Врат. Сашка несся за ним молча, хотя крик рвал ему грудь, но нельзя было кричать, это отняло бы драгоценное время, поэтому он просто скакал следом, понимая, что всё пропало.

А у овчарки со свернутой шеей уже стоял рыжий мальчишка, прямо на пути здоровенного жеребца. Натягивая поводья, чтобы повалить коня, Сашка зарычал от отчаяния, понимая, что не простит себе, если налетит на него, потому что мальчишка этот был Машин брат.

Бросив стремена и рванув с седла арбалет, Сашка оттолкнулся от мощной спины. Упав на бок, он охнул от боли в переломанных весной ребрах, но заставил себя забыть о ней, прицелился в совсем уже близкую раковину и спустил курок.

За мгновение до того, как раковина разлетелась на осколки, небо над замком закрыла черная тень.

Терс выл, подняв морду к небу. Вой был скорбным, протяжным и горьким. Залаяли выведенные на утреннюю прогулку собаки. Прохожие останавливались, оглядываясь в ужасе. А полный невыносимой боли вой летел над домами, тревожа людские души, вытаскивая из их памяти самые страшные воспоминания.

Сашка был благодарен ему за этот вой. Вперив взгляд в точку, он стоял на коленях недалеко от Терса, раскачиваясь из стороны в сторону, не в силах преодолеть сковавший его паралич. Он ничего не видел и даже не почувствовал бы, как разверзается под ним бездна, но звук достигал его ушей. Только он держал сейчас Сашку на краю едва не поглотившего его безумия.