Понятно, почему? На стоянку легко могут напасть «неизвестные», и никто даже не почешется. Разве потом поинтересуются, не осталось ли чего полезного после боя чужаков. А нападение на постоялый двор просто так не спишут.

Для повозок нашлась площадка, для лошадей – конюшня. Возы поставили так, чтобы до горшков с алхимическим огнём не добрались посторонние, но я мог бы достать их Огненным Шаром. Это на крайний случай, пусть добыча не достанется никому, если нам не удастся отбиться.

Йохан и Рен распределили воинов по сменам в усиленные караулы, но люди не роптали, понимали, что выспаться можно будет после продажи добычи и получения положенной доли.

Еду сами не готовили, свободные от дежурства бойцы по очереди ели в зале. Я и Серж потребовали себе по комнате, остальные разместились в бараке у стоянки для повозок. Так обычно останавливаются купеческие караваны – и дешевле, и груз под надёжным приглядом.

Утром всего за пару корон, хозяин отправил к барону гонца с моим письмом, а нам осталось только ждать его ответа. Серж беспокоился по поводу своей молодой жены и порывался отвезти письмо сам, но мне удалось его переубедить. Впрочем, он и так понимал, что при плохом раскладе слишком велик риск попасть под горячую руку, потому нервничал, страдал, но признавал мою правоту.

Зима, пустая дорога, постоялый двор редко принимает путников, так что для хозяина заведения мы стали желанными гостями, денежными притом. Дружинники получали пиво в долг, в счёт будущих доходов.

Багги вела долгие разговоры с Лором, моим телохранителем. Тот хоть и был здоровяком, но слегка терялся на фоне девушки. Та громоподобно вздыхала, её щёки скорее коричневели, чем румянились, но ничего «такого» она кавалеру не позволяла, максимум тот мог взять её за руку. Как-то само собой полуорчанка стала моим третьим охранником. На эту тему я решил серьёзно озаботиться женским орочьим доспехом, есть такие. Но какой ей будет лучше? Кожаный или кольчужный?

Если воину нечего делать, воина надо занять – главный постулат армейской дисциплины, потому уже утром Серж объявил учения. Незанятые на дежурстве ратники готовились к отражению атаки. Я, пользуясь передышкой, зарылся в Книги Заклинаний из подаренного сундучка. Определять вещи долго, и требуется предельная концентрация, а чтение можно бросить в любой момент.

За такими занятиями прошло два дня. Гонец вернулся, но ответного письма не принёс – барон в поместье не вернулся, ещё гостит в столице, но письмо ему переправят, сразу послали гонца.

На третье утро я подумал: «Что-то мне не нравится такая медлительность!» Чуток посомневался и приказал: «Серж! Командуй, мы уходим отсюда!»

К вечеру мы добрались до городка Еланси. Не столица, но вполне себе центр торговли зерном и овощами. Рядом река, а где она, там и торговый путь. Зимой, правда, здесь тихо и скучно. Зато дёшево, почти за бесценок, удалось встать на постой. Вновь выставили караулы и организовали ночлег.

К утру слухи о нас пошли по всему городу. Видать, кто-то из ратников проболтался за пивом. Меня посетил местный бургомистр, он же глава местных купцов, с предложением купить нашу добычу. Не выясняя подробностей, предложил треть обычной цены, зато сразу и наличными. Получил вежливый отказ вместе с обещанием подумать над его предложением.

К полудню дошли слухи о ночном налёте на постоялый двор, где мы раньше квартировали. Напала сводная дружина фон Майнхардтов, бойцов сорок, сожгли или разорили все строения, но пограничная стража вовремя подоспела и не дала нападающим уйти через границу. Часть налётчиков побили, часть захватили в плен, остальные разбежались. А вот нечего свои споры на нашей земле решать! Опять же, при чём здесь наши подданные? Зачем их разорять? Со злости, что, чего искали, не нашли?

Мои бойцы между собой решили «Отбились бы!», но сентенцию «Лучшая битва та, которая не состоялась» приняли. Сорок напавших – это сорок напавших, без серьёзных потерь отряд бы не обошёлся.

В обед вновь заглянул бургомистр и предложил уже четверть цены за добычу. Даже показал полный кошель, позвенел им, затем заявил, что согласен «махнуться не глядя». Чуть менее вежливо, чем утром, был послан по своим делам.

А вот вечером часовой заметил серьёзный отряд. Двигался он от ворот городка и явно ехал по наши души. Ибо зачем ещё было к нам сворачивать дорожной карете с гербом, под конвоем дюжины конных в доспехах. Когда экипаж достиг ворот, верховые спешились, с запяток соскочил ливрейный лакей и открыл дверцу кареты. Из неё вышел дородный дворянин в богатой одежде и величественно прошествовал к нам во двор.

Увидев меня, улыбнулся как родному и горячо любимому племяннику, а затем представился:

– Маттео Горофало, советник графа Брунского. У меня к вам есть пара писем и разговор. Кстати, наверное, я не ошибусь, если предположу, что некая Герда тоже направляется к вашему пристанищу и тоже с предложением, но уже для своего мужа.

– Когда она будет здесь? – не выдержав, спросил Серж.

– Скоро. Думаю, что скоро. Я обогнал её рыдван около пары часов назад. А сейчас вы позволите переговорить с вами? Своих людей я не прошу приютить, это выглядело бы несколько двусмысленно. Прочитайте, пожалуйста, письма, а я пока прикажу им найти постоялый двор.

Неожиданно. Даже очень. Эти два письма, от невесты и будущего тестя, могла бы доставить и Герда, раз она едет к нам. И почему предложение она везёт не мне, а Сержу? У меня нехорошее предчувствие. Впрочем, сейчас всё узнаю. Решительно распечатываю письмо Виолы.

«Милый», «любимый», «злая судьба», «воля богов», «деспот-отец» – все штампы дамского рыцарского романа разом. В конце самое главное – «я должна выйти замуж за престарелого вдовца и стать матерью его сыну-подростку». Так… И за кого же? Вот – «тогда мой муж простит тебя». А кто такой наш муж? Получается, граф. Даже лестно немного, не на простого дворянина променяла.

Что мне пишет Отто? По-деловому информирует о предстоящей свадьбе его сиятельства с Виолой, сожалеет о моих разрушенных надеждах и просит «более не беспокоить несчастную девочку». Чем это она несчастная? Графиней станет. И какой смысл в письме? Перечитал ещё раз и понял. Барон не то что боится, но опасается моей реакции. Предлагает забыть и простить.

Мести он не особо пугается, что предсказуемо. Понятно, если разобраться, то и мстить-то не за что – он обещал лишь через месяц выслушать просьбу руки и сердца. Виола выказывала мне знаки внимания, на неё можно обижаться, но возможность стать графиней многим девушкам вскружила бы голову.

Единственно, не понятно, что делать с добычей. Но и тут наверняка можно что-то придумать.

Вернувшийся Маттео попросил о конфиденциальной беседе.

– Я надеюсь, вы прочитали письма и в курсе несколько неприятной ситуации, в которой оказался его сиятельство?

– Да, я всё понял и принял. Можете не опасаться, мстить не буду. Просто уеду.