– Соратники хорошо о нем отзываются, считают, что осудили его несправедливо…

Заморосил дождь, Игорь протянул руку, включил дворники.

– Пару месяцев назад Ковалева убили в тюрьме. ФСИН утверждает, что это было самоубийство, но ФСИНу мало кто верит. Я этим делом специально не интересовался, но тоже не думаю, что Артем наложил на себя руки. На теле много следов, которые этому противоречат…

Слева резко засигналила «Киа», Игорь на секунду скосил глаза. «Киа» вильнула, перестроилась в другой ряд.

– Показания Егора сильно помогли обвинению…

Игорь откинулся на сиденье, прикрыл глаза, как будто проезжающие мимо машины мешали слушать.

– Я думаю, Лена познакомилась с Егором через жену Ковалева…

– У вас есть фотография жены? – перебил Игорь, выпрямляясь на сиденье.

– Есть. Ее узнали два человека.

– Сбросьте мне!

– Никаких доказательств у меня нет. Если честно, и полной уверенности пока нет. Но… Если все так, как я думаю, доказать что-то будет сложно. От яда она уже наверняка избавилась. Одна надежда, что полиция ее расколет.

– Пришлите фотографию!

Игорь не стал больше слушать, сбросил вызов.

Фотография пришла через несколько секунд.

На фотографии рядом с Леной стояла Вероника.

* * *

Телефон зазвонил снова. Этим утром Иван был востребован больше обычного.

– Привет, – ответил Иван Валере Тарасенко.

– Ты знаешь, что случилось? – голос у приятеля срывался.

– А что случилось? – не понял Иван.

– Бережков умер! О господи, он умер!

– Да, я слышал.

– Ваня, ты вхож в семью. Узнай, кому достанется фирма.

Сказать, что Иван вхож в семью, было большим преувеличением.

– Какая тебе разница, кому она достанется, – вздохнул Иван. – Ты на хорошем счету, работай себе.

– Тебе легко говорить! Работай! Новый хозяин наверняка все изменит!

– Валера, ну что ты психуешь! Не понравится новое начальство – уволишься. Опыт у тебя большой, без работы не останешься.

– Ваня, узнай, кому достанется фирма. Для меня это очень важно.

– Послушай… Наследники еще сами не знают, кому что достанется. Уверяю тебя.

– И все-таки… – Валера задумался. – Анастасии нет, значит, в ту семью фирма не уйдет.

– Кто бы ни пришел, приспособишься, – успокоил Иван.

– Тебе хорошо говорить! У нас тут такая паника… Алинка увольняться собралась, а я ее чутью доверяю. Кстати, – вспомнил Валера. – Ты Анастасией интересовался. Откопал что-нибудь?

– Со смертью Егора авария никак не связана.

– Это сразу было ясно.

Ивану это сразу ясно не было.

– Если узнаешь насчет фирмы, позвони.

– Если узнаю, позвоню.

Про то, как идет следствие по делу Егора, приятель не спросил. Смерть Егора на благополучие Валеры не влияла.

Иван положил телефон на стол и объяснил Соне:

– Тарасенко хочет знать, кому достанется фирма.

– Можно поинтересоваться у Степы, – подсказала Соня. – Позвонишь ему?

– Не позвоню! – Иван покачался в кресле, подвинул поближе компьютер и мрачно констатировал: – До чего же противно все!

Соня не спросила, что он имеет в виду. Она его без уточнений понимала.

* * *

Чтобы развернуться, пришлось проехать два километра. На внешней стороне Садового поток был плотнее, до дома Игорь добирался медленно.

– Что случилось? – выбежала на шум открывающейся двери Лиля. – Тебе стало плохо? Игорь!

Игорь молча ее отодвинул, быстро вошел в комнату, выдвинул ящик книжного шкафа.

– Игорь!

Он с облегчением выдохнул, пистолет был на месте. Собственно, по-другому и быть не могло, прикасаться к пистолету Лиля боялась, а больше в доме никого не было.

Пистолет был травматический. Игорь приобрел его пару лет назад только потому, что ему нравилось иногда держать в руке оружие.

– Игорь, в чем дело?!

– Все нормально, Лиля. – Он повернулся к жене боком и незаметно сунул оружие в карман куртки.

– Игорь, что случилось?

Лиля смотрела на него с обидой и недоумением.

– Все нормально. Я кое-что забыл.

– Что ты забыл?

Он молча поцеловал жену в лоб и быстро вышел из квартиры.

Вечером придется с ней объясняться, Лиля не любит, когда на ее вопросы не отвечают.

Пистолет был слабенький, убить кого-то из него было сложно, разве что вплотную прислонить к шее.

И тем не менее он приятно оттягивал карман.

Машину он оставил за пару кварталов до дома Вероники. Если придется стрелять, это ему не поможет, но и пренебрегать осторожностью не стоило.

Лифт показался ему незнакомым. Он не сразу понял, что на стенах больше нет разноцветных бабочек.

Он позвонил в звонок и равнодушно отметил, что никакого волнения не испытывает.

Вероника распахнула дверь. Он смотрел, как серые глаза начинают светиться радостью.

Хорошо, что она отступила, он бы не смог к ней прикоснуться, даже если требовалось бы всего лишь ее подвинуть.

Игорь захлопнул за собой дверь и, достав пистолет, дулом показал на ее любимое кресло.

Радость из глаз пропала не сразу, сначала Вероника только удивилась, увидев пистолет. Она спокойно повернулась, вошла в комнату и послушно села в кресло, положив плюшевую собаку на колени.

– Говори, Вероника. – Он достал из кармана телефон и включил диктофон.

Он так и стоял перед ней, держа в одной руке телефон, а в другой пистолет.

Вероника молчала.

– Ты добавила яд в сок, который был у Лены в холодильнике? На тот случай, если художник не угостит ее вином? А потом долго не забирала отравленный сок, потому что в квартире горел свет, и ты боялась, что там кто-то находится?

Она молчала и смотрела мимо. Глядела спокойно и безнадежно.

– Ты отравила сок, когда Лена находилась у художника?

Вероника тронула шею и снова опустила руку на собаку.

– Не тяни время, – попросил Игорь. – Говори! С самого начала и поподробнее.

Она молчала, и тогда он, шагнув вперед, ткнул дулом ей в шею. Наверное, ей было больно, она дернула головой. Он убрал дуло и опять отступил на полшага. На шее проступило красное пятно.

– Я отравила вино, – вздохнув, негоромко сказала она. – Я убила Егора Осадова.