Через несколько часов он лежал бодрый и полный сил. «Veuve Cliquot Rosé» действовало на него, как раньше, тогда как Яна крепко спала. Хойкен встал, сделал еще один глоток и пошел к окну. Секс. Секс этой ночью ошеломил его. Тридцать лет подряд у него был секс с одной и той же женщиной. Только с одной. С тех пор, как они с Кларой вместе, она была его единственной женщиной. Когда волна сексуальной революции захлестнула всех и дошла до каждого его сверстника, Георг ее проигнорировал. Он всегда считал ее делом сутенеров и кривляк, которые на каждом углу пытаются приставать со своей беспомощной стратегией улучшения качества жизни. Правильное питание, питье, спорт или секс — на все это были свои продавцы. Хойкен точно знал, что этим занимается половина концерна. Находишь какого-нибудь партнера, а потом встречаешься с ним в одном из многочисленных клубов на окраинах города или где-нибудь в деревне. Секс в Зауэрланде. Только представить себе: темные уголки в перестроенных зданиях бывших сараев и конюшен, где еще десять лет назад находился крупный рогатый скот. Но сейчас — поехали. Вдвоем, втроем, вчетвером, вдесятером — чем больше, тем лучше и чем чаще, тем спортивнее. Пару своих сотрудников он застал за отбором. В понедельник они сидели в Интернете и просматривали рынок сексуальных услуг. Париж — это Мекка. Все говорят только о Париже и фантастических тамошних клубах, «прямо в центре, я же тебе говорю, прямо в центре, напротив — Нотр-Дам, слева — берег Сены, третий этаж, вот адрес». Французская литература переполнена описанием таких встреч во всех подробностях. У побывавших в Зауэрланде от них просто немели языки. Кристоф в своем издательстве выпустил две книги этого жанра, переведенные с французского. Они имели большой успех. Брат часто устраивал себе такие экскурсии выходного дня в Париж. В понедельник утром он снова сидел в своем директорском кресле, белый, как стенка, и еще раз педантично вспоминал все свои экстазы. Парижские салоны. Под таким названием все это уже давно обосновалось в Кёльне. Несколько лет подряд Хойкен наблюдал, как расширяется эта индустрия, как на каждом углу не позже полудня открываются эти клубы, так чтобы через час-другой можно было воспользоваться их секс-услугами. А он? Иногда он казался себе смешным со своей сдержанностью и антипатией. Тридцать лет сексуальных отношений с одной и той же женщиной… Кристоф хватался за голову, когда слышал об этом. Но Хойкен неохотно говорил с ним о таких вещах. Кристоф практиковал быструю смену партнерш уже с незапамятных времен. Хойкен подозревал, что он ведет дневник. Когда-нибудь, наверное, сразу после его смерти, эти заметки опубликуют. Ничего другого его брат, конечно, не напишет, кроме того, как можно роскошно развлекаться. Хойкен представлял себе, до какого высокого уровня Кристоф развил это умение. Даже если разговор был совсем недолгим, его брат все равно успевал сказать пару слов о своей сексуальной жизни. Когда его книга выйдет в свет, кого она будет интересовать, если во Франции тема секса в конце концов сойдет на нет? Его сексуальная жизнь была брачным сексом — единственный жанр, в котором Хойкен разбирался. О брачном сексе он мог бы написать целую книгу, он считал эту идею довольно оригинальной. С годами они с Кларой научились так чувствовать друг друга, что секс получался простым, как еда или питье. Достаточно было малейшего сигнала, чтобы их тела начинали делать одно общее дело. «Общее дело». Это хорошо, это было бы подходящим названием для его бестселлера. Именно эта общность и была самым прекрасным. Она расслабляла, она придавала сексу некую экзальтированность. Секс успокаивал и усыплял, как легкий наркотик, который принимается через день, чтобы дать отзвучать хорошему дню или плохой сделать по меньшей мере не таким плохим. С Яной все оказалось совсем не так. Она была не похожа на очень опытную женщину. Это Хойкен почувствовал бы сразу. Возможно, он был тоже очень занят собой. Его все время поражало, что с Яной у него все не так, как было до сих пор. Он был с ней осторожным, бережным. У них еще было время.

Хойкен подумал о том, что скоро взойдет солнце. Было уже около пяти часов, но еще не светало. Он сделал последний глоток. Бутылка пуста. Шампанское — единственный напиток, который можно пить в такую ночь. Оно дает ощущение легкости, как будто ты, невесомый, идешь по канату, натянутому в вышине.

Хойкен поставил бокал и снова лег на кровать. Тыльной стороной ладони он коснулся ее бедра, и Яна зашевелилась, как улитка, которая от прикосновения твоей руки убирает рожки и немного погодя выпускает их обратно. Глаза девушки были закрыты, Георг ощутил тепло ее ищущих пальцев. Ее губы сразу нашли Хойкена, как будто она не переставала его целовать. Прикосновение губ — очень сильное ощущение. Сладкий водопад радости пронизывает тело, подавая сигнал, что все скрытые в тебе силы пробудились, и ты расслабляешься и движешься, словно амфибия в теплой морской воде.

С тех пор они виделись почти ежедневно. Они не договаривались о встречах и не настаивали на них. Хойкен удивлялся, что все получалось само собой. У Яны был ключ, и теперь каждый мог приходить в отель вечером, не условливаясь о времени, чтобы провести вместе этот вечер и ночь. Свет торшера был для них сигналом: если он горел, значит, кто-то из них уже был в комнате. Самым прекрасным для Хойкена был момент, когда он входил в номер, а Яна в его халате лежала на кровати и читала. Она дожила свою стройную ногу на гладкую белую простыню, а ступней другой, согнутой в колене, упиралась в спинку кровати. Когда она так лежала, то выглядела старше, да, иногда она выглядела как зрелая женщина, которая ожидает молодого любовника. Каждый раз, когда Хойкен видел эту картину, в нем что-то замирало. Ее небрежная поза возбуждала. Казалось, она целый день пролежала в этой кровати и только если ей было что-то нужно, лениво шевелилась. Кожа девушки была очень нежной, ее белизна контрастировала с помадой на губах. Когда Хойкен наклонялся над ней, чтобы поцеловать, то утопал в неповторимом запахе ее тела, который соединялся с запахом цветов в вазах, которыми была украшена вся комната. Со своим запахом, музыкой и красками этот номер больше не походил на пристанище холостяка. Теперь он выглядел эротично — уютный уголок, устроенный только для ее сладострастных движений и близости тела, которая вводит в транс.

Утром Яна исчезала — так она делала всегда — и сразу направлялась в офис, где вскоре они встречались снова. Сейчас Хойкен воспринимал ее там абсолютно по-другому. Он передал ей часть своей работы и доверил разрабатывать свой проект. Все, что было связано с открытием Зала искусств, перешло сейчас под ее руководство. Втайне Георг подумывал даже о том, что позже доверит Яне место Минны Цех. В концерне они ни словом не упоминали о том, что произошло, только чаще, чем прежде, говорили друг с другом. Он всегда держал дверь своего кабинета открытой, чтобы было видно, что они работают как одна команда.

Хойкен садился в свою машину и медленно ехал через центр Кёльна. В дороге он слушал диск, который дала ему Мария. «Renato Zero» — это как раз подходило к осеннему пейзажу, к яркой пестроте красок и скользящим движениям машины. Иногда в его сознании звучала «Наслаждалась покоем». Он никогда бы не подумал, что может без конца вспоминать музыку Баха. Конечно, дело здесь было не столько в музыке, сколько в ощущении новой связи, к которой она привела, и в том воодушевлении, которое подарила ему. Иногда Хойкен напевал обрывки мелодии и представлял, что сидит не в машине, а в темно-синем зале филармонии. Часть его сознания была выключена. Он не мог теперь постоянно держать все в своих руках, но это совсем его не беспокоило. По крайней мере, в концерне все идет как надо. Скоро открытие книжной ярмарки. Это занимало сейчас все мысли Хойкена и было его ближайшей целью, на которой он сосредоточил свои усилия. Он тщательно готовился к ярмарке, потому что к моменту ее открытия уже должны быть готовы программа на следующую весну и в общих чертах «Библиотека XXI века». Хойкен все время звонил по телефону и советовался по поводу авторов. Впервые он все решал сам. Яна была единственным человеком, которому он все рассказывал, потому что Байерман был занят корректурой романа Ханггартнера и его дневниками. Когда Гюнтер закончил свою работу, он позвонил Хойкену и попросил о встрече. Воспользовавшись случаем, Георг напомнил, что Байерман обещал сходить с ним в зоопарк. Тот согласился, и они договорились встретиться утром, около девяти, чтобы пойти в зоопарк, а заодно поговорить на актуальные деловые темы.