Жаль, конечно, но этого не произошло и Гофман в очередной раз потерялся. Да еще как удачно! В этот раз он забрел на сервер, в котором системное время опережало все остальные более чем на сутки. Это спасло жизнь колониста, он, почувствовав, что опять не совладал с собой и доставил хлопоты другим, более приспособленным Живым, сделал то, ему велели, – замер и принялся ждать, когда его найдут. Он терпеливо держался своего места и даже не видел, как вокруг него растут горы «подушек». Откровенно говоря, Вилли три или четыре раза порывался отправиться на самостоятельные поиски друзей, но, хорошо помня, что в прошлые разы ему так и не удалось найтись, остался там, где был, и решился выйти лишь после того, как провел в добровольном заточении двадцать пять или двадцать шесть часов Гофман подумал, что, наверное, надоел колонистам и те решили наказать его за самоволки. Делать нечего, нужно было отправляться искать остальных, что он и сделал. Да как удачно!

Не успел Вилли обрадоваться, что рядом Живые и он нашелся, как откуда ни возьмись появился псевдо-Джеймс и, не говоря ни слова, ничего не объяснив, молча развернул его и отобрал модуль! Мало того, что Гофман ничего не видел, так теперь он еще и оглох.

Товарищи по несчастью не знали даже, что их двое. Обе программы, выждав столько, сколько каждому из них позволило терпение, стали пытаться самостоятельно решать свои проблемы. И если Шанц решал их, пытаясь вспомнить, как учил его Ваша – самостоятельно создавая драйверы, благо у поэтов с фантазией все в порядке, то Гофману пришлось сложнее Никогда прежде не сталкивавшийся с программированием, Вилли попал в число избранных только потому, что Рошаль заинтересовался способностью молодого человека предвидеть будущее

Профессор считал, что Гофман – мутант с гипертрофированными рецепторами, которые позволяют ему видеть волны, не попадающие в стандартные диапазоны, присущие обычным людям Но покойный Шароян, проводивший обследование тела Гофмана, так и не нашел физического подтверждения этому

На очереди была проверка кода программы, возможно, разгадка крылась здесь Но таких интересных людей, как Вилли, в Сети было достаточно, ни один из переселенцев не попал туда просто так Так что до «мутанта» у В-Рошаля просто не дошли руки Возможно, он ждал, что за эту проблему возьмется Джордан, но тот пока не дорос до таких исследований, да и не знал, чем славен слепой сетянин. Одним словом, Гофман все ждал своей очереди быть возведенным в ранг очень интересных людей, но так пока и не дождался.

Его попытки придумать себе новый модуль натыкались на то, что он просто не понимал, как тот должен работать. Вилли знал, что нужно вообразить эту работу, но как это сделать виртуально, в своем воображении, так и не понял. Гофман предпринимал одну попытку за другой, благо его никто не торопил, пару раз даже казалось, что он видел какие-то проблески света, но в итоге у него так ничего и не вышло Тогда Вилли решил изменить стратегию и попытаться наладить обменник информацией, который, по словам Криса, преобразовывал информацию в слух и речь, ну, не совсем так, были нюансы, но Вилли предпочитал о них не думать. Так было легче понимать, хотя и это не помогало. В конце концов Гофман соорудил что-то такое, что могло претендовать на звание «интерфейс» с большой натяжкой, конечно. Да вот беда, проверить свое изобретение Вилли было не с кем. В одиночестве – а каждый из наказанных считал, что он один, – понять, получилось ли у него устройство общения или нет, возможности не представлялось.

Следующее, что решил сделать Гофман, так это не копировать модули Джордана, все равно не получится, а попытаться вспомнить, как ему удавалось обходиться в Сети до появления последней парочки. Тогда он научился чувствовать пространство, а затем и Живых в пространстве! Это был какой-то другой принцип, совсем не такой, каким его учил пользоваться профессор, но в реальном мире разве можно было предполагать, что с тобой случится в виртуале?

Да и потом, в Сети, где любой Живой полагался сам на себя, у каждого находился свой метод ориентации в новом мире, и они общались как могли. Стало так много новых ощущений, что Вилли казалось, вот пройдет совсем немного времени – и все наладится, все станут понимать друг друга совсем на ином уровне! Он даже представлял, как меняется восприятие действительности у Живых. При этом он уже несколько раз чувствовал, что замечает, как думают люди. Такое же чувство он испытывал в реальном мире. Вроде бы как подглядывал за образами, которые рождал мозг человека. Но там он для этого должен был видеть собеседника, а еще лучше взять его за руку, почувствовать его пульс, настроиться на его ритм. А здесь Вилли был лишен такой возможности, он лишился не только того, что и все остальные, но и чего-то большего. Того, что выделяло его из всех остальных.

Затем, когда Гофман, помня рекомендации профессора, стал воображать себе зрение, он на какие-то мгновения вновь ощущал, что может чувствовать мысли людей, но это ощущение тут же пропадало. Видимо, настройки того драйвера, который он себе пытался слепить, иногда попадали в нужный диапазон, но тут же его теряли. Гофман просто не понимал, как закреплять достигнутое, как сохранить результат.

Появление новичков положило всему конец. Модули Джордана сделали неактуальными его попытки. Он поверил в то, что шел неверным путем, и бросил свое занятие, о чем теперь очень жалел. Иногда оказывается, что свое, пусть кривое, пусть плохо работающее, все же лучшее чем хорошее, но чужое!

Гофман усиленно пытался вспомнить утраченные навыки. Промучавшись с сумбурными метаниями между клочками воспоминаний, он решил начать с самого начала. Так, как Рошаль учил его еще в реале! Представил пустоту. Она казалась Вилли огромным черным ящиком, а сам он находился в самом его центре. Границ у этого ящика не существовало, как не существовало и его самого. Бред, конечно, но с чего-то же нужно начинать? Раз не получается действовать логично, значит, нужно идти от противного. Нужно искать, двигаться, находить, и решение придет, Гофман в этом не сомневался. Нужно только время, а его здесь, в Сети, достаточно.

Прогресс появился не сразу. Несколько раз пленник ощутил, как незримые потоки скользят вдоль его тела, но тут же эти ощущения пропадали. Вновь сказывалось неумение закреплять достигнутое.

Гофман хотел уже в очередной раз бросить терзаться творческими муками, когда вдруг уловил, что возле него бьется кто-то еще. И этот кто-то испытывает муки, похожие на его, Вилли, собственные попытки создать свой драйвер. Но только тот, что был рядом, пользуется какой-то совсем не такой методикой, которой пользовался Крис. Этот кто-то сначала рисовал в воображении знакомые образы, которые могли бы встретиться здесь, в Сети, а затем пытался найти тот код, который совпал бы с маской. Получалось у него не очень хорошо. И Вилли было видно почему. Во-первых, коллега пользовался слишком уж вычурными формами, коды которых вряд ли часто бегали в Сети. Вторая ошибка была в том, что уж слишком неустойчивое изображение тот создавал. Создавал, пробовал и тут же уничтожал. Создавал и уничтожал. Создавал и уничтожал...

Внезапно Вилли встряхнуло волной боли. Сначала OH даже не понял, что это было, но затем, вновь нащупав канал к соседу, испытал еще более сильный удар. Скорее даже не удар, а ожог! Словно бы как по голой коже крапивой хлестнули! Вилли прекрасно помнил это ощущение, бабуля в детстве часто пользовалась этим антипедагогическим методом воздействия на сознание. Но это было в реале, а сейчас как все понимать? У него же нет ни кожи, ни тела, ни даже нервов, которые могли почувствовать боль. И все же он ее чувствовал! Как такое могло быть?