– Стой! – скомандовал Алексей и круто коня осадил. – Всем развернуться, пищали достать, к бою приготовить!

Увидел удивленные глаза десятников. Неужели сотник запамятовал, что после залпа у стрельцов пищали разряжены? А на ходу их зарядить невозможно. Такую манипуляцию только с мушкетом проделать возможно, у которого на конце ствола раструб. Стрельцы крутнулись вокруг Алексея, сбрасывая скорость, снова в шеренгу выстроились, пищали вскинули. Преследующие их ногайцы струхнули, сработал психологический прием. Если стрельцы залп дадут, у ногайцев потери большие будут. Их и так потрепали, хотя настоящего боя не было. Стали коней на ходу разворачивать, описывая полукруг. Масла в огонь подлил стрелец из второго десятка. Он не успел выстрелить, когда из заставы выезжали, в числе последних из ворот выезжал. И сейчас пальнул. Не промахнулся, дистанция невелика. Видно было обеим сторонам, как голова ногайца разлетелась, как спелый арбуз. Ногайцы, сталкиваясь, едва не сбивая друг друга, повернули назад. Насовсем ушли или вернутся? Алексей передышку использовал.

– Всем с коней! Зарядить пищали!

Приказание было мгновенно исполнено. Каждый понимал: от быстроты жизнь зависит. Ни на одном учении не заряжали так быстро. Минуты не прошло, как пищали поперек седел лежат, стволами на удирающих ногайцев смотрят. Дух перевели, момент острый был. Не испугайся ногайцы, исход был бы другим.

– Десятники! Пересчитать людей! – приказал Алексей.

Получилось – при отходе потеряли четверых. Совсем немного, Алексей ожидал худшего. Кроме того, были ранены несколько лошадей. Дальше уже двигались шагом. Коням передохнуть после бешеной скачки надо. Алексей, да и стрельцы назад оглядывались – не видно ли ногаев? А еще смотрели с досадой на сильный дым. Это горела их застава, воздвигнутая тяжким трудом и потом. Все понимали: ее придется снова делать. Место для заставы удобное, а еще и опасное из-за старой ногайской дороги.

К первой заставе уже за полночь подошли. Репьев не подкачал, за тыном на смотровой площадке караульный. Конных сначала услышал, потом закричал:

– Стой! Кто такие?

– Терехов, сотник. Со мной вторая застава. Репьева зови.

– Да здесь я, не спал! – раздался голос десятника. – Эй, открывайте ворота!

Алексей с коня соскочил.

– Ногайцы напали, сотни две, может, немного больше. Заставу сожгли, – пояснил свое появление Алексей.

– Мы сигнальный дым видели, сами костер зажгли. Полагаю – сегодня из Сызрани помощь придет.

На территорию заставы заезжали стрельцы. Репьев удивился:

– Что, совсем без потерь обошлись?

– Кабы так. Преследовали, мы четырех потеряли. Но ногаи урон понесли. Мыслю – полсотни их там полегло.

– О!

– Распорядись людей накормить. Весь день не ели ничего, не до того было.

– Сделаю.

Всех лошадей в конюшню поместить не удалось, привязали у коновязи. Сразу костер развели, котел с водой водрузили. Пока кулеш поспел да поели, светать начало. Алексей подумал в Сызрань ехать. Полторы сотни ногаев на российской земле могут много бед натворить. А караульный со смотровой площадки кричит:

– Вижу конное войско большое!

– Застава! – сразу отдал команду Алексей. – К бою приготовиться, все к бойницам!

Засуетились, забегали стрельцы. Издали не понять, чье войско. Помощь из Сызрани или ногайцы? Может быть, те две сотни, что на заставу Алексея напали, только передовой отряд? А остальные силы – вот они, пылят?

Тревога оказалась ложной. Сначала к заставе подскакали казаки из передового дозора – ертаула, потом войско с воеводой во главе. Ворота заставы уже распахнуты. Алексей и десятники воеводу встречают. Спрыгнул воевода с коня, пропылен.

Алексей рот для приветствия открыл, но Григорий Афанасьевич руку поднял:

– Лобызаться опосля будем, дело говори.

– Ногайцы, две сотни, может, немного больше вчера напали. Мы сигнал костром дали, на заставе заперлись, бой огневой дали. Попытки ногайцев заставу взять не удались, они тын подожгли. Удалось вырваться.

– Твои потери?

– Четырех стрельцов потеряли.

Брови у воеводы удивленно вскинулись.

– А ногаи?

– Не считал, по прикидкам – половину сотни.

– Поглядим. Ты вот что, сдавай дела десятнику, что поразворотливей, само собой, деньги кормовые. Корабль прибыл из столицы с припасами. А с ним еще гонец. В числе писем одно о тебе, в Москву требуют, ко князю Голицыну.

– Исполню.

– Если о потерях ногайцев правда, то молодец. На всякий случай говорю, вдруг не свидимся.

Воевода вскочил на коня, войско поскакало к сгоревшей заставе. Много воинов, сотни три. У ногайцев, если не успели в степь убраться, шансов нет.

Для Алексея слова воеводы неожиданны были. Ладно бы, если письмо от Шакловитого было, все же глава Приказа Стрелецкого, для Алексея прямой начальник. Но князь-то ноне дьяк Посольского приказа, считай – министр иностранных дел. Видимо, есть необходимость. Князь – человек хитрый, умный, со всякой властью ладит, раз письмо Сызранскому воеводе прислал, надо ехать.

Алексей решил за себя Репьева оставить. Он старший на первой заставе, а второй заставы уже нет. Терехов надеялся, что вернется, тогда вместе заставу восстанавливать будут. О своем решении Репьеву объявил, потом стрельцам. Деньги кормовые сочли, о чем бумагу подписали. Деньги государства счет любят. Алексей на коня вскочил, попрощался со стрельцами. Не знал тогда, что навсегда. И галопом в Сызрань, куда прибыл к вечеру. Коня на конюшне оставил, его потом по уговору заставские заберут. А сам на пристань. Корабликов два. Один оказался купеческий, из Астрахани, а второй припасы привез, которые уже выгрузили. Алексей к кормчему, сказал о письме, словах воеводы.

– Говорил он мне, – кивнул кормчий. – Когда готов будешь?

– Да хоть сейчас.

А что Алексею было брать? Из горевшей заставы только казенные деньги успел взять, что Репьеву отдал под подпись, да свои сбережения. Бельишко сменное да кафтан запасной, сапоги – все сгорело. Не до барахла было, людей бы спасти.

– Тогда отчаливать будем.

Алексей удивился, но промолчал. Обычно корабли выходили утром, а скоро темнота опустится. Кормчий пояснил:

– Поторапливаться надо, это здесь еще тепло, в Первопрестольной уже заморозки были. Как бы лед на реке не встал, тогда до весны застрянем.

Корабль не пассажирский, кают нет, Алексею на носу корабля навес из холстины соорудили. От брызг и ветра защитит, но не от холода. Плавание тяжелым оказалось. Все время против течения и ветра боковые, шли весь путь под веслами, медленно получалось. Алексей беспокоиться стал. Прибудет в Москву, а надобность в нем отпадет. Уж лучше бы на коне через Пензу, Нижний, получилось бы скорее.