в открытом письме-протесте дал шведскому правительству достойный ответ. В письме указывалось, что независимость Финляндии, о которой шведское правительство проявило такую «заботу», предполагает невмешательство во внутренние дела Финляндии и в ее отношения с Россией. С последней в атмосфере доброго согласия ведутся переговоры об урегулировании всех вопросов, вытекающих из независимости Финляндии. Русские войска, еще находящиеся в Финляндии, не нарушают эту независимость; Областной комитет армии и флота всегда выступал за независимость Финляндии. А вот из Швеции, говорилось далее в письме, финские контрреволюционеры получают всевозможную помощь, что не свидетельствует о большой заботе Швеции о сохранении нейтралитета в отношении внутренней борьбы в Финляндии. Высадка же шведских войск на Аландских островах позволяет с гораздо большим правом обратить против самой Швеции обвинение, которое она выдвигает против русских войск, так как подобный акт противоречит уважению независимости Финляндии и является нарушением ее самостоятельности.

В белофинской литературе благожелательная позиция Швеции в отношении белофиннов расценивается все же как недостаточно дружественная и даже как недружелюбная. По мнению некоторых белофинских историков, если бы Швеция действительно благожелательно относилась к белофиннам, она не остановилась бы перед открытой интервенцией наподобие германской. В доказательство якобы враждебной позиции тогдашнего правительства Швеции ссылаются на так называемую Аландскую экспедицию Швеции, которую Маннергейм назвал «недружественным актом». Суть дела состояла в следующем.

В феврале 1918 г. шведское правительство направило на Аландские острова свои военные суда с войсками и оккупировало их, а находившиеся там русские войска, финские красногвардейцы и шюцкоровцы (шюцкоровцы бежали туда из южной Финляндии) были перевезены в Швецию. Шведское правительство утверждало, что эта миссия имеет чисто гуманный характер: Швеция не хотела распространения военных действий на Аландские острова. В действительности оккупацией Аландских островов Швеция явно хотела предопределить их будущую судьбу: великошведские круги давно мечтали о присоединении этих островов к Швеции.

СНУ опубликовал протест против высадки шведов на Аландских островах, являвшейся нарушением суверенитета Финляндии [54].

Шведы вывезли финских шюцкоровцев с Аландских островов, действительно, вопреки воле Маннергейма. Чтобы добиться этого, шведской дипломатии пришлось пойти на хитрость, несколько напоминавшую известный трюк Бисмарка с эмсской депешей. Пользуясь тем, что связь между Маннергеймом, белофинским посланником в Стокгольме Грипенбергом и шюцкором на Аландских островах осуществлялась не непосредственно, а через шведские каналы, шведы умышленно извратили распоряжение Маннергейма, чтобы добиться желательного для них результата. Дело происходило так. 17 февраля Грипенберг телеграфировал Маннергейму о высадке шведов на Аландских островах. Полученный им через шведов ответ не поддавался расшифровке. Было запрошено разъяснение, и снова от Маннергейма через шведов была получена какая-то абракадабра. Между тем шведы убеждали шюцкоровцев, что эвакуация их с Аландских островов соответствует воле Маннергейма. 18 февраля военно-морской министр Швеции Пальмшерна распорядился передать шюцкору на Аландские острова такое сообщение: «Генерал Маннергейм сам на прошлой неделе просил шведской помощи, чтобы перевезти морским путем шюцкор с Аландских островов через Швецию в Финляндию. Поэтому не может быть никакого сомнения, что он и теперь одобряет наше предложение. Грипенберг повторяет свой призыв шюцкору (последовать предложению шведов. — В. X.)». 19 февраля капитан шведского корабля «Тур» Старк писал командиру шюцкора на Аландских островах: «...шведское правительство в соответствии с желанием генерала Маннергейма предложило перевезти (шюцкор) в Финляндию с оружием и снаряжением... Я должен добавить, что если в ходе теперешних боев (имеются в виду бои на Аландских островах между шюцкором и красногвардейцами. — В. X.) шюцкор будет разбит, шведское правительство не сможет придерживаться своего предложения, но, если шюцкор будет тогда искать у нас убежища, его придется разоружить и интернировать в Швеции». Через несколько дней выяснилось, что в «не поддававшихся расшифровке» телеграммах Маннергейм требовал оставления шюцкора на Аландских островах. Пальмшерна рассказывает, что король посоветовал ему «положить телеграмму Маннергейма себе в карман и забыть о ней». «Если ты не хочешь этого сделать, — сказал король, — то у меня достаточно вместительный карман». Телеграмму Маннергейма действительно не передали шюцкору на Аландские острова; вместо нее дважды передали чепуху, не поддававшуюся расшифровке.

Но оккупация шведами Аландских островов не только не нанесла белой Финляндии какого-либо ущерба, но, напротив, была в конечном счете для нее лишь выгодна. На принадлежность островов Финляндии в дальнейшем это не оказало никакого влияния, зато шведы спасли находившихся на Аландских островах шюцкоровцев от уничтожения красногвардейцами, которые уже и так превосходили их численно и должны были в ближайшее время еще получить подкрепление. Шюцкоровцы же с Аландских островов были доставлены в Швецию, откуда они попали в северную Финляндию и смогли быть использованы в боях.

Из шведских планов в отношении Аландских островов ничего не вышло. Через неделю после высадки шведов на островах германский посланник в Швеции Люциус довел до сведения министра иностранных дел Хельнера, что германское правительство решило удовлетворить просьбу белофиннов об интервенции и использует Аландские острова в качестве базы для операций, поэтому Швеции во избежание осложнений и. несчастных случаев предлагается отвести свои суда из района Аландских островов.

Шведское правительство было шокировано резкой формой этого представления. Король заявил, что он «не примирится с подобным образом действий Германии», и направил Вильгельму II телеграмму, в которой выражал мнение, что Аландские острова должны остаться вне сферы военных действий. 25 февраля от кайзера был получен ответ, подтверждавший намерение Германии. Чтобы позолотить пилюлю, Люциусу было поручено заявить Хельнеру, что Германия поддержит претензии Швеции на Аландские острова и готова вести об этом переговоры со Швецией после установления мира или, если того желает Швеция, немедленно. Люциус заявил шведскому правительству, что,по мнению германского правительства, Аландские острова должны принадлежать Швеции. Однако верховное командование расходилось в этом вопросе с МИД. 5 марта легационный советник Лерснер телеграфировал из главной квартиры в МИД: «Генерал Людендорф поручает телеграфировать: из полученных из Швеции сообщений у меня сложилось твердое мнение, что Швеция верит, что мы при заключении мира предоставим ей Аландские острова, и что финны уже стали испытывать сильные подозрения. Этим мы сильно обманули бы Финляндию, которая доверчиво обратилась к нам, и в будущем мы не имели бы в Финляндии той опоры против России, в которой мы неизбежно будем нуждаться и которую Швеция никогда нам не даст. При выборе между Швецией и Финляндией нам по военным причинам следует принять решение в пользу Финляндии». Такое же мнение о будущей принадлежности Аландских островов выражали германский военный атташе в северных странах полковник Гизе и посол Гинце. Из высказывания Людендорфа ясно видны намерения немецкой военщины использовать белую Финляндию в войне против Советской России.

5 марта немецкие войска высадились на Аландских островах, а 15