– Ее нужно было спрятать, на пару лет… – внезапно признался отец. – Ее руки собирался попросить человек, которому я не смог бы отказать. А мне не хотелось для нее такой судьбы… Откуда мне было знать, как все обернется? В школе до нее не добрались бы, и ты рядом…

Он винил себя. В его словах было столько горечи и страдания, что я не смог и дальше скрывать правду.

– Мила жива.

Отец непонимающе на меня посмотрел и нахмурился.

– Это правда, я сам недавно узнал.

– Как такое возможно?! Где она?!

Он взорвался, вскочил, забегал по комнате. Я поспешил рассказать историю Милы. Сначала кратко, в общих чертах. Потом, когда отец поверил, что я не лгу, – подробно, отвечая на его вопросы.

– Невероятно… – повторял он.

Еще как вероятно, папа. Наверное, мне было проще поверить в то, что произошло с Милой. Отец прекрасно разбирался в политике и экономике, а я – в магии и инквизиторских многоходовках.

– Мила может вернуться домой? – поинтересовался я. – Она не хочет, привыкла к свободе. Но оставить ее одну тоже будет неправильным.

– Погоди, а ты… Нет, я могу устроить ее возвращение. Браслет подчинения! Кстати, где он?

– У меня. Деактивированный, конечно. И я не могу присматривать за ней ни в Крагоше, ни в Армансу. Я возвращаюсь в Мурильмию.

Мне удалось удивить отца второй раз за вечер. И, пожалуй, не меньше, чем когда объявил о Миле. Пришлось рассказывать о решении участвовать в сопротивлении и о возможных заложниках из богатых и влиятельных семей. К сожалению, отец подтвердил – мои опасения не беспочвенны. За последние пять лет несколько отпрысков знатных родов или исчезли, или были объявлены умершими. Мне определенно есть чем заняться на родине.

Время подошло к концу. Отец не мог задерживаться дольше определенного срока. Мы простились тепло, и он обещал все уладить.

– Навряд ли я смогу снова выбраться, Бен, – сказал он, – поэтому связь будем держать через Инвара. Подожди несколько дней. Думаю, в семью вернется не только Мила, но и ты. Браслет подчинения – серьезное обвинение против инквизиции, я смогу многого добиться.

В наше временное убежище я вернулся в смешанных чувствах. С одной стороны, приятно снова осознавать себя частью семьи, с другой – все это еще больше отдаляло меня от Дженни. Предчувствия редко меня обманывали – если что-то находишь, то тут же и что-то теряешь. Так всегда, как будто соблюдалось некое природное равновесие радостей и гадостей.

Новостей из дома не пришлось ждать долго. Все решилось еще до Зимнего праздника, накануне театральной премьеры в горном университете. Инвар принес мне письмо от отца.

Даже не сомневался, что с его способностями и возможностями история с Милой будет вплетена в политику и станет частью плана по свержению безграничной власти инквизиции. Да, браслет подчинения – веский аргумент. И свидетелей предостаточно, доказать его применение будет несложно.

Однако, как я и предчувствовал, была и плохая новость. И касалась она меня.

«Вам с сестрой придется какое-то время пожить вдали от дома, – писал отец, – такие дела быстро не делаются. А ты сможешь приступить к поискам заложников, как только подпишешь соглашение о заключении брака. Мой совет – прими взвешенное решение. Мне не хотелось бы принуждать тебя, и я не буду. Но это единственное условие, выдвинутое императором. Он хочет видеть тебя мужем своей младшей дочери. Иначе помилования не будет. Прости, Бен, я сделал все, что мог».

Отложив письмо, я достал подарок, который собирался вручить Дженни. Родовой браслет был заказан еще летом, но я так и не решился сделать ей предложение. К счастью? К сожалению? Теперь уже неважно. Какой бы выбор я ни сделал, он будет неправильным и правильным одновременно.

Брак с принцессой… Лойи, я даже не помню, как ее зовут! Отказ – опала для семьи. Отец не упомянул об этом, но я не нуждался в напоминании – и сам прекрасно знал крутой нрав императора Аллишу. Что ж, мне дали право выбрать свободу, а я сам захотел вернуться в золотую клетку. Мой выбор, моя жизнь. А Дженни… Дженни… Дженни… Нет, нельзя. Нельзя ей говорить! Не сейчас… Но если я встречусь с ней, она почувствует… Значит, и тут нельзя. А вдруг удастся все изменить? Переиграть? Ведь я – баловень судьбы, разве нет? Тем более нельзя говорить сейчас. Надежда нужна нам обоим!

– Я не пойду с тобой в горный, – сказал я Лину утром следующего дня. – И не пытайся уговаривать, бесполезно. Передашь Дженни вот это.

И я протянул ему коробку, перевязанную ленточкой.

Баню, выстроенную на берегу озера нашими предшественниками, мы по достоинству оценили еще осенью. Агата научила нас правильно париться, и по выходным мы устраивали банный день. Правда, в последнее время из-за репетиций расслабиться и отдохнуть не получалось, а баня не терпит суеты и спешки. Но мы решили, что наши каникулы начнутся с «легкого пара», и баня топилась с раннего утра.

Удивительное дело, кроме Агаты о бане слышал только Ларс – в Валлэе среди прочих развлечений есть термы. В Армансу в них не было необходимости, в Крагоше, многое перенявшей от драконов, тоже. В Мурильмии в силу традиций баня не прижилась, а вот в Галиссе – популярна.

Деревянный сруб с особой печью и специальным камнем – кварцитом. Всего три помещения: предбанник, мыльня и парилка. В предбаннике мы раздевались, тут же стояли стол и лавки для посиделок между сеансами в парилке. В мыльне хранились веники, тазики, ковши. Туда подавалась вода из резервуара на чердаке. Там же находилась и огромная бочка.

Главная по бане – Агата, а по чаевничанию – Тишка. Домовой не хозяйничал на кухне в доме, но в баню всегда «поставлял» огромный чайник с заваренными травами и плошки с медом и вареньем. Пар не жаловал, но исправно гремел чашками, как только мы собирались в протопленной бане. Потом исчезал, словно убедившись, что все в порядке.

Так было и на этот раз. Ребята ушли в парилку первыми, Тишка вздремнул на столе, недовольно заворчал, разбуженный бодрыми рыками Камиля и Ларса, и ушел, махнув нам на прощание хвостом.

В бане приятно пахло травами – еще осенью домовитая Агата развесила под потолком пучки полыни, зверобоя и ромашки. Как только ребята с гиканьем и наперегонки выскочили охладиться в сугробы, напустив в предбанник холоду, мы с девочками закрылись в парилке.

Пар – не обжигающий, но горячий – приятно ласкает кожу. Прогревает мышцы, проникает в каждую клеточку тела. Вместе с потом уходит усталость, и из головы словно вымывается все плохое, ненужное, грязное. Душистый веник щекочет, гладит, дразнит. У каждого свои предпочтения. Агата любит дубовый, Мариза – березовый, а я – кленовый. После первого захода бежим охладиться. Только не снегом, как ребята, а в заранее приготовленную бочку в мыльне. Заодно и моемся. Есть в этом какая-то особенная прелесть, когда в бане, а не в ванной. Тут у Агаты тоже свои секреты, которыми она щедро делится и с нами. Мыльные настойки для волос и для тела, отвары для ополаскивания, масла для натирания. Ребятам как раз хватает времени на второй заход, пока мы плещемся в мыльне. И потом снова наша очередь в парилке. Теперь уже можно и на верхней полке полежать, и веничком посильнее. И по телу разливаются приятная легкость, чистота, воздушность.