– Какое? – прикрываю глаза.

– Я поработаю, вернусь и отвезу тебя домой. Мне спокойней, если буду знать, что о тебе есть кому позаботиться. – Пальцы закапываются в волосы на затылке, чуть стягивая, до крохотных щекочущих разрядов. Твердые губы поднимаются по щеке, замирая – каждое слово касается мочки ушка: – Мы с тобой договорились?

– Ты прибегаешь к нечестным приемам.

– Честные не помогут, – ласкает горячим дыханием, спускаясь к основанию шеи. – Отпустишь поработать?

– Отпущу, – прижимаюсь к мужскому торсу, впитывая каждый сантиметр горячих прикосновений.

– До чего же ты вкусная, – дорожкой поцелуев покрывает плечо, прикусывая через ткань футболки.

Что за странная любовь к укусам?!

– Почему у тебя такие большие зубы? – вспоминается строчка из детской сказки.

– Чтобы съесть тебя, – накрывает мои губы своими.

Двадцать минут, и я остаюсь в комнате одна. Не решаюсь спуститься на первый этаж, моей храбрости хватает на то, чтобы наблюдать из окна за жизнью на улице.

Провожаю взглядом удаляющийся серебристый внедорожник; отвечаю улыбкой Нику – парень играет в мяч, кидая в корзину; наблюдаю за быстрым бегом тяжелых серых облаков по небу.

Короткий разговор с Иришей, пока она добирается на работу, звонок маме – и я выбиваюсь из сил.

Ложусь в постель, натягивая теплое одеяло до самого подбородка, а меня манит запах: аромат кофе и трав. Обнимаю подушку Лео, сжимаю сильно-сильно, переполненная нежностью и желанием – таким странным коктейлем эмоций.

Переворачиваюсь на другой бок, не выпуская подушки из рук, сворачиваюсь, прижимаясь щекой к гладкой прохладной ткани.

С этим мужчиной все по-другому.

Горячие сковывающие объятия ночью не приносят неудобства. Стоит их разомкнуть – где-то под сердцем, как по щелчку, саднящая боль.

Тело вообще живет своей жизнью и само льнет, ищет ответного тепла – тепла, дарящего покой.

Лео просто нельзя насытиться. Нельзя насытиться всем, что связано с ним: поцелуями, прикосновениями, объятиями. Хочется быть всегда и всюду рядом, не размыкать руки, касаться или наблюдать за его действиями.

Настоящее помешательство.

А я еще собиралась вызывать такси – сбегать… Смешно!

Действительно тихонько смеюсь над собой, и этот смех невеселый, с нотками горечи. Я влюбилась. Влюбилась, как никогда в жизни. Всем сердцем, всей душой и телом.

Все, что я раньше называла любовью – не больше чем увлечение, ошибочно принятое мною за глубокое чувство, бледная тень настоящих чувств. Это же не тщательно спланированное совместное будущее, не выгодно заключенный брак с надеждой на безбедное будущее и не совпадение интересов. Когда человек любит, он поддержит тебя во всем, примет тебя полностью, с глупостями, дурными привычками, заразительным смехом или колючим характером… нежностью… грустью… да всем, что в тебе есть.

Приходит любовь – и ты задыхаешься вдали от любимого, желаешь прикоснуться или как сейчас: с силой стискиваешь подушку, «выжимая» родной запах.

День превращается в мучительное ожидание длиною в вечность. К обеду я решаюсь спуститься. Вела объясняет, где могу постирать и высушить свои вещи. Гуляю по дому, обедаю в компании Лили и Ника, а минуты, издеваясь, не спешат.

Серебристый внедорожник въезжает на территорию, сумка собрана, я одета в свою чистую и сухую одежду, старенький телефончик в кармане спортивных штанов, волосы собраны в высокий хвост, осталось надеть куртку и обувь – и все, можно ехать домой. А я боюсь признать – не хочу! Хочу еще денек носить безразмерные футболки, похожие на платья, шаркать тапками-снегоступами, спать на жестком матрасе в тесных объятиях и завтракать за общим столом, где суета, домашние перебранки, а, главное – полное отсутствие Дары!

– Привет, смотрю ты уже готова. – Лео застает меня с сумкой в руках, вытянувшись в струнку перед дверью.

– Да.

– Жень, – стискивает меня в объятиях, отставляя сумку в сторону, – давай поужинаем и поедем? За весь день кроме кофе ничего не успел закинуть в желудок. Голодный, как волк.

– Давай поужинаем. – Ноги ватные, и меня ведет от близости, от запаха, от чуть хрипловатого тембра.

– Как ты себя чувствуешь? – трется колючей щекой о висок.

– Отлично.

– Точно? – спрашивает, пробуя мой лоб губами.

– Ну слабость небольшая и озноб. – Не попасть мне в рай – лгунов туда не пускают.

– Попрошу, чтобы Константин осмотрел повторно. Но он сможет прийти только с утра. Еще одну ночь потерпишь жесткую кровать и мое храпящее общество?

– Не знаю. Думаю, да. – И реально слышу щелчок замка. Райские ворота только что опечатали.

Лео и не пытается скрыть недовольство после повторного посещения Константина:

– Ты уверена, что готова отработать весь день?

– Да, конечно. – Как бы ни трепетало сердце, а голова не дает расслабиться, въедливо нашептывает, воскрешает опыт прошлых отношений, где я полностью растворилась в мужчине. Лишившись подруг, работы, контакта с близкими и чуть не утратила себя и возможность прожить свою жизнь. – Константин – чудесный врач. Двое суток – и я на ногах! И никакого кашля.

– Слишком чудесный, – тихо ворчит.

– Я забыла спросить название препарата, который принимала. Можно узнать?

– Вряд ли его так просто купишь в аптеке.

– Жаль.

– Хочу обсудить некоторые моменты. Как ты смотришь на то, чтобы поменять место работы? – Официальный тон удивляет.

– Ты меня увольняешь? – Пальцы замирают на секунду и продолжают борьбу с мелкими пуговками мужской сорочки.

– Нет. Перевожу, – задирает подбородок, чтобы застегнула верхнюю пуговицу.

– Куда?

– К себе, естественно. Павел давно уже перерос свою должность.

– Перерос? – поправляю воротник.

– Угу. И мне нужна способная личная помощница.

– Очень личная?

– Максимально личная. Только моя! – Мужские руки по-хозяйски снимают мои ягодицы, прижимая к себе.

– Я могу остаться на своем месте?

– Не думаю. – Мы сверлим друг друга взглядами, настойчивые поглаживания сбивают воинственный настрой.

– Почему? – подергиваю попой, выворачиваясь из объятий.

Хватка мужских рук наливается сталью, Лео нависает надо мною, не разрешая пошевелиться:

– Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты рядом.

– Ты же не всегда находишься на рабочем месте или я буду везде ездить с тобой?