Несмотря на импозантный перечень арестов изадержаний, по своим собственным приблизительным оценкам, он провел за решеткойоколо шести месяцев: девяносто дней за нарушение границ чужих владений, аостаток срока приходился на дорожные правонарушения. Терри арестовывают гораздочаще всех остальных Ангелов; копов оскорбляет один лишь его вид. В промежутке между1964 и 1965 годами он заплатил поручителям и адвокатам, по самым грубымподсчетам, две с половиной тысячи долларов. В эту сумму входят и дорожныештрафы. Как и многие Ангелы, он обвиняет копов в том, что именно они превратилиего в стопроцентного «отверженного», поставили вне закона.

По меньшей мере половина Ангелов Ада – детивоенного времени, однако это понятие весьма растяжимо. Дети военного времениесть также в «Корпусе мира», они обучаются по корпоративным учебным программами сражаются во Вьетнаме. Вторая мировая война во многом простимулировалапоявление Ангелов Ада, но всю эту теорию военного происхождения интересующегонас явления приходится притягивать за уши, когда речь заходит о Грязном Эде,которому уже за сорок, и Чистяке из Окленда, что на двадцать лет моложе Эда.Грязный Эд слишком стар, чтобы быть отцом Чистяка, – только эти слова неследует понимать буквально, хотя Эд и посеял гораздо больше семени, чем самможет вспомнить.

Довольно просто проследить развитие мифа обАнгелах Ада, – и даже возникновение названия и символики, – есливернуться ко временам второй мировой войне и Голливуду. Но их гены и подлиннаяистория уходят корнями гораздо глубже. Вторая мировая война не спровоцировалаабсолютно новый экономический бум в Калифорнии. Она лишь способствовалавоскрешению ситуации, возникшей в тридцатые годы и уже было пошедшей на убыль,когда военная экономика вновь превратила Калифорнию в новую Валгаллу. В 1937году Вуди Гатри написал песню «До-Ре-Ми"*** („До-Ре-Ми“ – на сленге:бабки, башли, тити-мити – прим.перев.). Припев звучал примерно так:

«Калифорния – сады Эдема,

Рай для тебя и для меня,

Но, веришь или нет,

Жизнь не покажется тебе сахаром,

Пока в карманах – голяк"***

(дословно, если у тебя нет До-Ре-Ми –прим.перев.).

Песня отражает рухнувшие надежды более чеммиллиона выходцев из Оклахомы, с юга и с запада, легких на подъем людей,проделавших долгий путь в Золотой Штат и обнаруживших, что это – не что иное,как еще один кровью и потом достающийся доллар. К тому времени когда прибылиэти джентльмены, уже четко вырисовался процесс Переселения на Запад.«Калифорнийский образ жизни» был все той же старой игрой в «манну небесную», норазоблачительные слухи слишком медленно просачивались назад на Восток, иЗолотая Лихорадка продолжалась. Попав сюда, люди зависали в этих местах нанесколько лет, плодились и размножались, пока не началась война. Затем они либопоступили на военную службу, либо им предлагался богатый выбор работы на процветающемтогда рынке труда. Как бы там ни было, когда закончилась война, все они сталикалифорнийцами. Старый образ жизни обратился в пыль, которую гонит ветер по66-му хайвею, а их дети выросли в новом мире. Линкхорны наконец-то нашли свойдом.

Нельсон Элгрин написал о них в «Прогулке подикому краю», но это была история их жизни еще до того, как они пересеклиСкалистые Горы. Доув Линкхорн, сын Безумного Фица, отправился в поисках удачи вНовый Орлеан. Десять лет спустя он, должно быть, двинулся в Лос-Анджелес.

Книга Элгрина открывается одним из лучшихисторических описаний белого отребья Америки за все времена*. Он прослеживаетпроисхождение Линкхорнов с момента первой волны эмиграции в эти края мелкихарендаторов, заключающих кабальные договора. Сюда стекались отбросы общества совсех Британских островов – бродяги, неудачники, преступники, разорившиеся

подчистую должники, социальные банкроты всехтипов и видов – и все они сгорали от желания подписать жестокие рабочиеконтракты с будущими хозяевами в обмен на проезд через океан в Новый Мир.Оказавшись здесь, эти люди терпели рабские условия год или два, пока босскормил их и давал им кров, а когда время кабалы истекало, их отпускали насвободу, предоставляя возможность жить, как им захочется.

*Рассказ «Пылающий Амбар» Уильяма Фолкнера –еще один пример классической литературы белого отребья. Фолкнер проводитисследование тех человеческих качеств, которых недостает в описании, сделанномЭлгрином.

И теоретически, и в контексте самой историисложившаяся система отношений была выгодна всем сторонам. Любой человек,дошедший до такого отчаянного положения, что был готов продать себя с потрохамив кабалу и уже окончательно сел на мель в Старом Свете, за шанс обрести прочноеположение на новом континенте хватался, особенно не задумываясь. Какое-то времяон изнывал от изнурительного подневольного труда, страдал от своего нищенскогосуществования, но затем его отпускали на свободу, и он мог ухватиться за всечто угодно, за любое дело в стране, чьи природные богатства казалисьнеисчерпаемыми. Тысячи арендаторов приехали сюда на кабальных условиях, но ктому времени как они стали свободными, вся прибрежная полоса была уже заселена.

Невостребованная земля лежала на Западе, загорами Аллеганы. Так что они мигрировали в новые штаты – Кентукки и Теннесси; аих сыновья перебрались в Миссури, Арканзас и Оклахому.

Бродяжничество стало привычкой; отмершие корниоставались гнить в Старом Свете, а в Новом – никаких корней не было. УЛинкхорнов не было мечты осесть, взяться по-настоящему за дело, обрабатыватьземлю и что-то производить. И кабала, в которую они попали, приехав сюда, тожестала привычкой, хотя вечно длиться она не могла. Они были не пионерами, анеряшливым арьергардом вольнонаемных рабочих – последователей Великого Переселенияна Запад. К тому времени как в Америку прибыли Линкхорны, земля повсюду былауже занята, так что они работали какое-то время и двигались дальше. Их мир былсуровым, полным насилия пьяным забвением между приступами отчаяния и мечтой обольшой леденцовой горе, о молочных реках и кисельных берегах… Они продолжалидвигаться дальше на Запад, постоянно меняя род занятий, питаясь слухами,захватывая фермы или падая на хвост какому-нибудь более удачливомуродственнику. Они жили за счет того, что копошились в земле наподобие скопищачервей, выжимали из нее все соки, обдирали ее до нитки, и опять отправлялись впуть. Так они и существовали изо дня в день, а к западу все еще простиралисьнетронутые ничейные земли.

Кое-кто отбивался от общего потока, оседал наземле, и их прямые потомки все еще живут там – в Каролине, Кентукки, ЗападнойВирджинии и Теннесси. Они были неприкаянными бродягами, выпавшими из общества,всю свою сознательную жизнь: хиллбиллиз, оклохи, аркиз – все это одного поляягоды, близнецы-братья. Техас – живой памятник этой породе. Так же, как и ЮжнаяКалифорния.