Незадолго до наступления темноты в первый деньнашего пребывания у Бейсс Лейк в лагере неожиданно поднялась какая-тонепонятная суета. Люди приезжали и уезжали, толкались среди нас по несколькочасов, но никакой нервозной спешки в этих отъездах и приездах не чувствовалось.Странное гостеприимство, оказанное байкерам в пивном магазине, свело на нетраспоряжение шерифа держаться подальше от туристов, и многие из «отверженных»решили испытать на своей шкуре, что же такое враждебное отношение «цивилов»(если такое проявится, конечно). Атмосфера на Уиллоу Кав была поистинепраздничной. Всех вновь прибывающих приветствовали криками, подбрасывали ввоздух, целовали и устраивали в их честь пивной салют. Помощники шерифастарательно фиксировали все происходящее на фотопленку. Сначала я подумал, чтоэто делается для того, чтобы потом в случае надобности предъявитьфотодоказательства…. Но потом я увидел, как они упрашивают Ангелов, чтобы тепринимали живописные позы и ныряли в озеро в одежде, и до меня дошло, что копыбыли так же очарованы, как и любой человек, впервые посетивший зоопарк Бронкса.Позже один помощник шерифа сказал мне: «Черт, хотел бы я иметь кинокамеру…. Этосамая охренительная вещь, которую я когда-либо видел в своей жизни. Да людипросто не поверят мне, пока не увидят фотографий. Жду не дождусь, когда смогупоказать их своим детям».

Но перед ланчем, неизвестно почему,праздничный ритм вдруг резко изменился. Баргер и несколько других Ангелов, очем-то тихо посовещавшись с помощниками шерифа, запрыгнули в седла своихмотоциклов и погнали куда-то вниз по тропе. Около десятка outlaws дружно уехалииз лагеря всей компанией, а у всех остальных физиономии выглядели довольномрачными. Чуть позже снялись с места и две полицейские машины. Судя по всему,большинство «отверженных» не возражало, чтобы именно Баргер разбирался со всем,что бы ни случилось, но примерно двадцать байкеров собрались в центре лагерявокруг Тайни и мрачно чертыхались по поводу новостей о «нападении намотоциклиста», которые только что передали по полицейскому радио. Они не знали,кто этот мотоциклист, и был ли он одним из своих. (Мотоциклетные штурмы холма игонки на вершину горы были запланированы на следующий день, неподалеку отЙосемайта, и сейчас в округе собралось приличное количество байкеров-солидняков.Кто-то сказал, что вблизи Марипосы была замечена группа в «цветах» «СемиСынов», но никто из Ангелов никогда не слышал о таком объединении и понятия неимел, что это за «Сыны» такие, и были ли они «отверженными».)

Когда сборище Ангелов и сочувствующих имуслышали о том, что на какого-то мотоциклиста «наехали» местные, это прозвучалокак зловещий сигнал о приближении некоего неведомого врага. Баргер исопровождавшие его байкеры отсутствовали уже почти час. Многие из оставшихсяуже были готовы отправиться на их поиски, но Тайни настоял на том, чтонеобходимо получить еще кое-какую дополнительную информацию. Я припоминаю, каккто-то проклинал неудачно выбранное место для стоянки: «Господи, да посмотрите,где мы находимся! Эти ублюдки заперли нас здесь в ловушку! Отсюда если ивыберешься, то только по одной-единственной тропе!».

Уиллоу Кав был настоящим Дюнкерком. Явнимательно наблюдал за оставшимися с нами помощниками шерифа: как только ониуедут, я смотаюсь тоже… Их отъезд может означать только одно – где-то ещеситуация вышла из-под контроля, и следующим кандидатом на усмирение станетлагерь Ангелов. Я не хотел бы находиться здесь, когда линчеватели начнут своплями выскакивать из-за деревьев.

Но помощники никуда не тронулись, и незадолгодо наступления темноты патруль Баргера вернулся обратно в хорошем расположениидуха. Оказалось, что Грязный Эд, будучи весьма благодушно настроенным, тарахтелпо берегу озера, как вдруг пятеро дружелюбно выглядевших подростков, мимокоторых он проезжал, жестами попросили его остановиться. Эд, который всегдапридавал большое значение общению с народом, остановился поболтать. То, что заэтим последовало, согласно одной версии, оказалось бессовестным урловымнаездом:

» Ты собираешься завтра принять участие в гонкахна гору?» – спросил один из подростков.

Эд только собрался ответить «нет», как передним будто из-под земли вырос шестой парень.

» Он просто вышиб меня из седламотоцикла, – поежился Эд. – Ударил меня трубой восемь футов в длину,два дюйма в диаметре. Моя голова будто взорвалась. Я думал, что меня сбиллокомотив. Эти шестеро молодых людей были пьяны. Думаю, они поступили так,исключительно пытаясь самоутвердиться, – жалуется Эд. – Это былаобыкновенная деревенская урла, бухавшая около пяти дней без продыху». Другие«граждане» за пределами нашего лагеря боялись, что мы вернемся и намнем бокавсем. Некоторые из них были настолько напуганы, что начали складывать своипалатки и уезжать. «Лучше смотаться, чем драться», – рассуждали они.

Профессионалы из нашей отрасли называютподобные абсурдные и мошеннические отчеты «проходной газетной халтурой». Этотматериал был озаглавлен «Настоящая история за кулисами Ангелов Ада и другихмотоциклетных групп outlaws» и состряпан на скорую руку фотографом, которогочуть позже в тот же уик-энд арестовали за то, что он чинил «препятствиеправосудию». И хотя в этом репортаже некоторые фото были просто отличными,текст компоновался явно каким-нибудь типом вроде Уиттэкера Чэмберса.

Грязный Эд по-прежнему настаивает, – напотребу общественности, – что версия, изложенная в «Настоящей истории»,довольно близка к правде, хотя он и хихикает снисходительно по поводу такихвысказываний, как: «Шестеро молодых людей были пьяны…», «Лучше смотаться, чемдраться»… и якобы сделанного им самим лунатического заявления, что он каким-тообразом определил, даже не видя, точную длину и ширину трубы, которая буквальносорвала с него скальп. Двадцать лет, проведенных им в кругах outlaws, неслишком-то смягчили его взгляд на прессу и на мир неискренних, злобных«цивилов», интересы которых, по его мнению, она представляла. Он доверялрепортеру не больше, чем копам и судьям. Для него они все были одним мироммазаны – сторожевые псы не поддающегося никакому описанию дьявольскогозаговора, участники которого травили его и неотступно преследовали все этигоды. Он знал, что где-то, за неким крепостным рвом, Главный Коп небрежночеркнул на классной доске его имя в большой комнате для инструктажа и приписалпод ним несколько слов: «Достаньте этого мальчика, не оставляйте его в покое,он неисправим и безнадежен, как пес, который никогда не перестанет вылизыватьсебе яйца».

Всю свою сознательную жизнь Грязный Эд былмотоциклистом-outlaw. Он работал механиком по мотоциклам или автомобилям вгородах Ист-Бэй, но в профессиональном отношении отнюдь не амбициозен. Рост его– шесть футов один дюйм, а вес – 225 фунтов, он выглядел, как профессиональныйборец, отрастивший солидное пивное брюшко. Макушка его светилась лысиной, аволосы на висках поседели. Если бы он сбрил свою густую восточную бороду, онмог выглядеть почти изысканно. А так он выглядел просто убого.