РАК. Тогда прошу вас, ознакомьтесь! — сказал я и извлёк бумаги из своего недавно пошитого, отличного портфеля.

Я предлагал Резанову почитать уставные документы Военторга, Лесоперерабатывающей кумпании и даже разрешение, выданное Александру Куракину на добычу полезных ископаемых в районе реки Миасс. Тут же документы о том, что именно я являюсь хозяином компании «Ресторации России», которая уже открыла большой трактир, названный ресторацией «Астория». И да, это заведение возле Казанского Собора, как и в моём будущем.

— Я имел удовольствие отобедать в «Астории», о корой уже ходят приятственные разговоры в Петербурге, — сказал Резанов, как будто главный мой актив — это ресторан.

— Я готовлю к открытию ещё до Рождества пять подобных рестораций. И да, я не руковожу ими. Мой проект, моя помощь, но есть свой приказчик, — сказал я и стал дальше ждать реакции Резанова.

Собеседник после беглого осмотра стал более внимательно рассматривать мои активы. Заострил внимание на сельскохозяйственной компании, получившей название «Агроном».

— Я правильно понял, что вы в хороших отношениях с Гаврилой Романовичем Державиным? — удивлённо спросил Резанов. — Это же ваша кумпания устроила его имения?

Я знал, что Резанов был некоторое время секретарём Гаврилы Романовича, а также пользовался этим знакомством и после. Между тем, мои отношения с Державиным больше даже дружественные. И да, мы подняли доходность имений Гаврилы Романовича и предоставили ещё более масштабный план по преобразованию деревушек Державина в процветающий край. При этом сам сенатор и великий поэт не станет вкладываться в свои имения, вся модернизация будет происходить из увеличенной доходности.

— Я не могу нынче же войти большим капиталом в РАК, но готов войти в залог одной из компаний, пайщиком которой являюсь. Между тем, я показал вам часть своей деятельности, чтобы стало понятно: я не бросаю сказанного на ветер, — ответил я, и слова звучали решительно.

Если и сейчас, после всех уловок и демонстраций, Резанов не пойдёт навстречу, то придётся идти более сложным путём. Шелихов был самым видным купцом в Иркутске, который обратил внимание на Америку, но далеко не единственным. Есть там, к примеру, семейство Голиковых, которые также могут активизироваться после смерти главного конкурента в лице жёсткого и решительного Григория Шелихова. А есть ещё и Лебедевы, считающиеся непримиримыми соперниками Григория Ивановича.

— Позвольте спросить, что вы станете делать в случае моего отказа? — спросил Резанов.

— Полагаю, что вы хотели бы знать степень моей осведомлённости о делах в Иркутске и Америке, как и возможности влиять на состояние дел там? — спрашивал я, сдерживая улыбку. — Уже готовы к выезду мои люди, которые поспешат к господам Голиковым и Лебедевым с предложениями. Они ранее были позади вашего тестя Григория Ивановича, нынче же после кончины господина Шелихова, могут стать впереди вас. Я не оставлю сей проект.

— Но в нашем Отечестве невозможно создать свою Ост-Индскую компанию, яко в Англии, где у кумпании и войско своё и управление землями, — неуверенно говорил Резанов.

Было видно, что он изменил своё решение, пусть до сих пор ещё не верит в то, что я ему нужен. Сильно подкосил решительность Николая Петровича факт моего близкого знакомства с Державиным. Стало понятно, на кого делал ставку Резанов, от кого искал поддержку в своих начинаниях.

— Я не против. Если получится добиться указа от императора, то я пойму, сколь вы можете быть полезным и приму то, что вы станете пайщиком РАК, — выдавливал из себя слова один из известнейших русских авантюристов будущего века.

Видимо, он уже в этом, в XVIII веке, успеет заставить говорить о себе.

— Вот.

Торжествуя, я вынул из портфеля лист бумаги. Гербовой бумаги, к которой приложился своей императорской рукой Павел Петрович.

Это был мой успех. За деятельное участие в составлении реформы финансов император оказался благосклонным ко мне и дал то, что в умелых руках могло много дел натворить. Мне сильно много не нужно, нельзя привлекать более того внимание, что и так прилипнет ко мне.

Указ звучал, по сути, как в знаменитом романе Александра Дюма, мол «всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему указанию…». Для того, чтобы разрешение на деятельность в Русской Америке появилось, пришлось сперва убедить в нужности этого начинания Алексея Ивановича Васильева, без помощи которого ничего бы не вышло.

Дело в том, что в финансовой реформе, которую мы, я и Васильев, уже предоставили государю, очень тщательно подсчитывались доходы от международной торговли. Я, имея опыт будущего, упирал на то, что Россия не может полностью зависеть от торговли с Англией. Это вопрос уже политического характера. И захоти сэры на Туманном Альбионе обрушить экономику Российской империи, они сократили бы торговлю с Россией более чем вдвое. Да, англы наступили бы на грабли и получили шишку на лбу, вот только Россия могла так удариться, что и сотрясение мозга бы случилось.

Так что расширение торговли с Китаем, как и в Америке, даже с САСШ, могут сильно диверсифицировать русскую экономику. И что для этого нужно государству? Ни-че-го. Никакие вложение со стороны государственной казны не нужны. Только содействие в строительстве торговых кораблей, ну, да Охтинская Екатерининская верфь уже готова принимать заказы, которых нет из-за смены власти и резкого пересмотра флотского бюджета.

Вместо ремонта кораблей император посчитал, что нужно направить средства на пошив новой формы для матросов и морских офицеров, а ещё и покрасить корабли в красный цвет. Так что верфи могут принять заказ, становящийся для них крайне важным для выживания.

— … Сим являю волю свою, кабы создавались кумпании русския в Америке, — дочитал документ Резанов.

Николай Петрович посмотрел на меня, снова на бумагу, задумался.

— Но это не разрешение на создание РАК, — сказал Резанов.

— Сия бумага говорит о том, что государь не против. В таком разе решение может принять Правительствующий Сенат, коли поступит запрос… — сказал я, давая Резанову возможность самому додумать, что к чему.

Лицо моего собеседника просияло, пришло понимание ситуации.

— А в Сенате вы всё ещё обер-прокурор? — спросил Николай Петрович.

— Да, — ответил я, не в даваясь в подробности. — А мой покровитель Алексей Борисович Куракин всё ещё генерал-прокурор Правительствующего Сената.

Ещё ранее, в начале разговора, Резанов дал мне понять, что осведомлён, кто именно с ним общается. Прозвучали имена князей Куракиных, с которыми меня ассоциируют в обществе. И после я говорил, что некоторую часть акций, то есть паёв, нужно продать Куракиным, ну, и