— Ты с Полей разводиться собрался?! — пришла моя пора удивляться. Я знал об измене Марата, но также знал, что жену любит и никому не отдаст. Он ревнивый собственник, а Полина своенравная женщина. У них вечный бой. Это не про скандалы или ссоры. Это про гармоничный тонус отношений.

— Нет, конечно! Щаз! — Марат весь напрягся, словно у него реально жену отнять хотят. — Я хочу жить на две семьи. Пока делаю это тайно. Думаю, как Поле сказать, чтобы адекватно приняла новую реальность. Я могу себе это позволить. Это в наших традициях, и финансы мне позволяют.

— Ну ты даешь… — я реально охренел. Двоеженство — это что-то из другого мира для меня. У нас, конечно, страна многонациональная и многоконфессиональная, но в моем окружении это нонсенс.

— Я не собираюсь жениться на Камилле, — увидев мою охреневшую рожу, пояснил Марат. — Полина будет моей единственной женой. Никто не будет в обиде. У Камиллы буду пару дней в неделю проводить, остальное дома с женой и детьми. Ильдара так же воспитываю: мужчина нашей веры может быть полигамен, если ему позволяют финансы и он сможет не обижать ни одну из своих женщин.

— Дружище, я тебе не мамка, нотаций читать не буду, но Поля пошлет тебя. Ты не ту женщину выбрал для экспериментов. Она эмансипированная москвичка, а не забитая и религиозная восточная женщина!

— Куда ей деваться? — жестко парировал. — Если Полина взбрыкнет и захочет уйти, то детей она не получит. По нашим законам дети принадлежат семье мужа.

Я смотрел на него и не мог понять, почему так жесток с женой? За что грозит детей отобрать? А я за что так с Гелей в свое время? Что же, в каждой избушке свои погремушки. Я не понимал, но не брался судить. Мне б в своей семье разобраться. Мы с Гелей только начали сближаться на уровне чувств и взаимопонимания. Не хочу думать о Марате и его женщинах. Там красиво не выйдет. Уверен, он расскажет жене, а что будет дальше, вряд ли ему понравится, но это уже не наше с Ангелиной дело. Но, естественно, я не хотел бы выбирать между женой и другом. Надеюсь, она не будет ставить мне таких ультиматумов.

— Она хоть от тебя беременна? Мало ли…

— От меня, — угрюмо ответил. — Сейчас днк-тест можно с десятой недели сделать. Я юрист. Процедуру знаю…

По дороге в министерство заехал в ювелирный магазин. Увы и ах, но бутик «Картье» приостановил свою деятельность, приходилось изворачиваться: возможности смотаться заграницу и купить подарок для жены вот прямо сейчас нет. Я пользовался услугами третьих лиц. За хорошие комиссионные сотрудники ювелирных бутиков подрабатывали высококлассными байерами.

Ангелине понравилось кольцо из новой коллекции, мне хотелось порадовать браслетом из нее же. Хотел приехать домой пораньше, но телефон неожиданно ожил. Номер не определился. Я на такие звонки не отвечал. Но телефон настолько настойчиво трезвонил, отвлекая от работы, что пришлось принять вызов.

— Мантуров, слушаю?

— Тимур, здравствуй!

— Да ёп! — узнал голос Марьяны.

— Пожалуйста, не отключайся! Прошу!

— Марьяна, ты испытываешь мое терпение. Что было непонятно в последний раз? — резко бросил в телефон. У меня не осталось к этой семье никакого пиетета. Я даже с отцом общался только по делу, потому что ведомства связаны, а в остальном… Отношения как сына и родителя на длительной паузе. Он мою жену с сыном не принимает! Выбор очевиден. Мама, кстати, в этом меня поддерживала полностью. Но все еще жила с ним.

— Тим, послушай, не сбрасывай, — она плакала и заикалась. — Помоги… Ярослава… Она, она…

— Не плачь, — оборвал жестко. — Толком расскажи! — почему-то стало не по себе.

— Она дома. Заперлась в ванной и не пускает…

— Что за бред?! У тебя там что, кодовый замок?

— У нее нож, Тим. Она не дает… Сказала, если ты не приедешь… — и снова зарыдала.

Я даже в голове не мог уложить, что маленький, пусть избалованный и истеричный, но все-таки ребенок мог так поступить. Зачем? И причем тут я?

— Я приеду, — бросил сухо. Я не мог просто взять и проигнорировать. Если это правда и Славка что-то сделает с собой из-за моего равнодушия… Как потом в зеркало смотреть? Я много грешил. Перед женой и сыном моя вина безмерна. Этот груз всегда будет со мной. Но если сейчас наплюю на ситуацию, будет ли Ангелина уважать меня?

— Я у входа в башню, — только и сказала Марьяна, перед тем как отключиться.

Я спустился вниз, по телефону вызвав водителя. Хорошо, что Андрей уже подгребал к Москва-Сити. Марьяна действительно стояла у входа, на ней лица не было. Перепуганная, дрожащая, с выпученными красными глазами.

— Кто с ней? — только и спросил. Не могла же она бросить дочь и поехать ко мне. — Зачем бросила Славку?

— Там мои родители. Я думала, если откажешь, буду умолять под твоей дверью.

Я покачал головой и, схватив ее за локоть, усадил на заднее сиденье бентли. В дороге позвонил Альберту Ромовичу. Нужно понять расклад.

— Я еду. Славка ничего… — сглотнул горькую слюну. — Ничего не сделала с собой?

— Нет, — его голос надломился. Вера сказала ей, что сейчас ты приедешь.

Я слышал фоном крики и мягкие увещевания матери Марьяны.

— Едем.

Мы попали в час пик и даже с мигалкой добирались до Барвихи сорок минут. Андрей плавно притормозил: я первый выскочил, не стал ждать Марьяну. Стремительно направился к дому. Меня встретил Месхи.

— Где она?

Альберт Ромович повел наверх. У двери в ванную плакала Вера Марковна.

— Ярочка, милая, позволь войти. Пожалуйста…

— Нет! — услышал истеричный крик. — Только попробуй, и я порежу себя!

Мы с Альбертом Ромовичем переглянулись. На его лице полнейший шок. Неужели он не замечал, что в семье его дочери явно что-то не так? Почему поощрял? Он же врач: тут явно диагноз, и не только у Славки.

— Слава, — осторожно постучал и позвал спокойно. — Это Тимур. Я могу войти?

Сначала было тихо. Все замерли. Я услышал осторожные шаги и тихое:

— Это правда ты?

— Правда.

Поворот замка, и я оказался в большой ванной. Славка тут же отбежала подальше, испуганно озираясь. Я перевел на нее