Голова и так болела о многом. Со дня на день начнется крупное русское наступление. Реактивные установки «катюши», артиллерийский ураган, а затем танки и десант с автоматами, десятки тысяч, а то и сотни тысяч. Как быстро русские прорвут фронт обескровленной мотопехотной дивизии фон Бинка и окажутся здесь?

Еще одна причина для беспокойства: когда десантники займут отведенную им позицию? Бессмысленно проводить облаву в горах, если нет заградительного кордона. И будет очень плохо, если русские нанесут удар с воздуха, уничтожат десантников и дорога в Венгрию окажется отрезана. Со своими тремя бронетранспортерами, ценящимися на вес золота, Салид мог при необходимости обогнуть горы, выйти на широкую дорогу на юге и отходить дальше по ней. Но без женщины это будет равносильно поражению, без женщины он не получит «Железный крест», не вернется домой героем. Без этой долбаной женщины он ничто. Твою мать! Пелена отчаяния затянула его взор, а вдыхаемый воздух, хоть и очищенный фильтром противогаза, показался гнилым и затхлым. Салиду захотелось сорвать противогаз и затянуться сигаретой, и он сдержался, представив себе прохладный тенистый оазис далеко-далеко от всего этого безумия и…

К нему подошел связист.

Оба сняли противогазы.

– Господин гауптштурмфюрер, вас вызывает комиссариат. Лично обергруппенфюрер.

– Проклятие! – выругался Салид.

Обернувшись, он знаком приказал «Кубельвагену» приблизиться, прыгнул в машину и сказал водителю ехать к палатке связи. При его появлении унтершарфюрер, сидевший перед рацией, вскочил и вытянулся в струнку.

– Господин гауптштурмфюрер, срочный вызов из комиссариата. Насколько я понял, обергруппенфюрер лично.

– Да-да, немедленно установи соединение.

Сев за рацию, связист покрутил ручки, затем протянул наушники Салиду.

– Здравствуйте, здравствуйте, говорит «Цеппелин-1», – сказал тот.

– Одну секунду, господин гауптштурмфюрер, – ответил голос на том конце.

Мгновение спустя:

– Салид, говорит Гредель.

– Да, господин обергруппенфюрер.

– Я хочу, чтобы ваши люди через час собрались в полном боевом снаряжении для выполнения одного задания.

– Господин обергруппенфюрер, они сейчас рассеялись по всей Яремче, проводят операцию…

– Даю вам ровно час. Немедленно приезжайте сюда, Салид. Мне настоятельно требуется ваше присутствие. Дело очень серьезное, вы меня понимаете?

– Я… но, господин обергруппенфюрер, без давления с нашей стороны Белая Ведьма может ускользнуть, и я подумал.

– Нужно уметь расставлять приоритеты. Вот почему быть командиром так трудно. Покажите мне, Салид, что вы достойны чести быть командиром. Поверьте, я прекрасно понимаю все проблемы, я просчитал их относительно нынешней ситуации и принял правильное решение.

– Я вам беспрекословно повинуюсь.

– Это все, Салид. Я рассчитываю на вас.

– Я вас не подведу, господин обергруппенфюрер. Конец связи.

Обернувшись, Салид увидел двух унтер-офицеров, которые остановились у входа в палатку, ожидая приказаний.

– Срочно отправьте гонцов к патрулям и свяжитесь с огнеметчиками. Мы отзываем всех назад, и мне нужно, чтобы через полчаса по крайней мере два бронетранспортера уже тронулись в путь. Третий останется дожидаться тех, кто отстал, а нам необходимо вернуться в город для выполнения срочного задания. Поторопитесь!

Путь выдался отнюдь нелегким. Фон Дреле не верил, что кто– либо из людей Бака забрел так далеко на юг; гораздо вероятнее, они, зная о том, что Красная армия скоро выгонит немцев за Карпаты, затаились, чтобы отпраздновать ее приход. Следовательно, шансы на то, что западня даст результаты, были призрачными. Однако полной уверенности не имелось, поэтому фон Дреле решил, что подниматься в горы нужно будет в состоянии полной боевой готовности. Рацию, ценнейшее сокровище, для надежности поместили в «Кюбельваген», которым управлял Вилли Бобер; также в машине были жестянки с 7,92 мм патронами для МГ-42 в лентах и 7,92 мм патронами для ФГ-42 россыпью, а еще промежуточными патроны 7,92 мм для СТГ-44, гранаты М-24 и два фаустпатрона. Кроме того, похожий на жука «Фольксваген» тащил на прицепе подводу с запасами продовольствия и флягами с водой. Весь этот неуклюжий обоз, покрытый пятнами маскировочной раскраски в тон летнему лесу, медленно тащился по горной дороге в направлении Наташиного Чрева. Яремча, окутанная дымом и запахом горелой древесины, давно осталась позади, однако эсэсовцев нигде не было видно. Возможно, они просто решили устроить пикник в лесу.

На полпути фон Дреле устроил привал. Уставшие ребята повалились на землю, однако они знали, что пить много нельзя. Десантники позволяли себе лишь маленькие, строго отмеренные глотки, наслаждаясь тем, как целительная влага пробивается сквозь пленку, затянувшую губы и язык. Тем временем Карл оглядел окрестности в бинокль, но не увидел ничего, кроме коварного густого леса и еще более коварного густого подлеска.

– Карл, как ты думаешь, не пора ли выйти на связь? – спросил Вилли Бобер.

– Нет, потребуется слишком много времени, чтобы развернуть эту чертову рацию, а затем снова свернуть. Мне не нравится быть на дороге, на открытом месте. Чем скорее мы поднимемся наверх и организуем наблюдение, тем лучше. К тому же, что бы ни происходило внизу, мы все равно ничего не сможем поделать, и к нам это не имеет никакого отношения, так что какая разница?

– Понял, – согласился Вилли.

– Так, трогаемся в путь. Время чаепития прошло. «Зеленые дьяволы», отрываем задницы от земли и возвращаемся на войну.

Послышалось недовольное ворчание, но оно было всегда, и лишь его отсутствие стало бы чем-то примечательным.

Десантники добрались до ущелья около семи вечера. Карл увидел, как отвесные скалы сходятся друг с другом, образуя естественную горловину. Наташино Чрево, во всей своей тесной прелести.

– Чрево Джинджер! – крикнул кто-то, и все рассмеялись.

Карл вспыхнул.

– Отставить! – приказал он, понимая, что уже слишком поздно. Прозвище, понравившееся всем, приклеивалось навсегда.

Фон Дреле обвел взглядом высокие стены из белого известняка, мягкого камня, который легко взорвать и обрушить. Перегородить ущелье будет нетрудно. Но только не сейчас, после долгого, утомительного пути. Оглянувшись вокруг, Карл увидел, что их со всех сторон окружают Карпаты, в свете клонящегося к закату солнца похожие на вздыбленную гигантскими волнами поверхность земли. Эти древние горы, сглаженные за миллионы лет, смягчились еще больше, одевшись в покрывало лесов. Карл расставил дозорных и разместил ребят по обе стороны от дороги. И только затем приказал связисту развернуть рацию и связаться с начальством, чтобы доложить обстановку и получить новый приказ.

Но через несколько минут радист окликнул его.

– Карл, я не могу выйти на связь. Эфир заполнен до отказа. Я не могу связаться с «Цеппелином», не могу связаться со штабом дивизии и с комиссариатом.