class="a">[105]. Этот улем возродил концепцию «священной войны», переосмыслил тематические постулаты, существовавшие в исламской доктрине с середины VIII в., а также изложил новые правила ведения джихада, которые Саладин применил на практике.

Ас-Сулами считал причиной успеха крестоносцев междоусобицы среди мусульман и утверждал, что для победы над франками требуется единый исламский фронт. Он писал: «Их [крестоносцев] слабость в небольшом количестве кавалерии и снаряжения, которые они имеют в своем распоряжении, и в расстоянии, с которого приходят их подкрепления… Это шанс, который нужно использовать быстро». За несколько десятилетий до Занги, Нур ад-Дина, а затем и Саладина улем говорил о важности контактов с соседями: «Государь… должен посвятить себя отношениям с государями других стран, Сирии, Джазиры [Аравии], Египта и прилегающих областей, ибо действия [крестоносцев] могут примирить жителей этих стран [между собой], успокоить их старую ненависть и тайную вражду, а также отвратить их от их соперничества и взаимной ревности». Примечательно, что ас-Сулами рассматривал Крестовые походы как испытание правоверных и их готовности к джихаду. Улему не суждено было увидеть, как его учение претворено в жизнь, – но он разработал план, которым руководствовался Саладин.

Определение джихада как «справедливой войны», данное ас-Сулами, послужило основой для исламских атак на крестоносцев – на том основании, что мусульмане пытались вернуть утраченные земли и защитить еще не потерянные. Аргументы ас-Сулами были аналогичны аргументам другого средневекового улема, Абу Хамида аль-Газали, убежденного, что джихад является обязанностью каждого дееспособного мусульманина, любое нападение на крестоносцев надо считать оборонительным и действия мусульман должны быть коллективными.

Саладин, приняв указания ас-Сулами, призвал мусульманских правителей отставить разногласия и сплотиться против крестоносцев. В 1175 г. султан велел своему визирю Кади аль-Фадилю составить документ, где изложил стратегию объединения Египта, Сирии, Месопотамии и Йемена ради возвращения Иерусалима: «И с помощью Аллаха мы сможем освободить мечеть [Аль-Акса], из которой Аллах поднял Своего Посланника на Небеса». Но Саладину потребовалось 12 лет, чтобы подчинить себе других исламских монархов. До второй половины 1180-х гг. Айюбиды одновременно боролись с единоверцами за региональное господство и выгодно торговали с Европой. Конфликты с франками происходили, если нарушались договоры, включая территориальные соглашения. Параллельно Саладин пропагандировал ненависть к христианам – но пропаганда являлась неотъемлемым элементом исламского империализма. Айюбиды хотели создать собственный халифат, и характер их взаимоотношений с европейцами определялся именно этой целью. Султан не враждовал с крестоносцами, пока те ему не мешали, и наносил удары, когда выпадала такая возможность.

Кампании Саладина против «неверных» отнюдь не всегда были успешными. Одно из наиболее серьезных поражений он потерпел 25 ноября 1177 г. в битве при Монжизаре близ Рамлы. Султан во главе огромной армии (по разным данным, от 20 000 до 26 000 человек) намеревался захватить Иерусалим, но его остановили несколько тысяч крестоносцев под командованием иерусалимского монарха Балдуина IV. Юный Балдуин (которому на момент битвы исполнилось 15 лет) с детства страдал от проказы. Первым насторожился историк Гийом Тирский, воспитатель мальчика – он заметил, как во время игры дети щипали друг друга, но царственный ребенок не чувствовал боли. Проказа поражает нервные окончания – поэтому Гийом Тирский увидел в потере чувствительности кожи симптом недуга. Через несколько лет его опасения подтвердились. Несмотря на тяжелую болезнь, Балдуин IV достойно прожил свою короткую жизнь – в частности, выступал как король-воин и неоднократно присутствовал на поле брани, хотя поездки давались ему с большим трудом.

В фильме Ридли Скотта «Царство Небесное» (2005) Балдуин IV скрывает обезображенное лицо под маской. Это художественный вымысел – по имеющимся сведениям, король носил полупрозрачную накидку.

После смерти 24-летнего Балдуина (1185) и череды дрязг в Иерусалимском королевстве престол занял Ги де Лузиньян – муж Сибиллы (старшей сестры покойного монарха), которому было суждено наблюдать переход Священного Города в руки мусульман. Предпосылками к этому явились события лета 1187 г. Пока иерусалимские бароны грызлись между собой, Саладин осадил Тивериаду (ныне израильская Тверия) – оплот важного феодала, графа Раймунда III Триполийского. Эскива, жена Раймунда, запертая в Тивериаде, взывала о помощи, и ее письмо, привезенное запыхавшимся гонцом, вынудило рыцарей срочно начать плохо продуманную спасательную операцию – возможно, по замыслу Саладина, который хотел выманить врагов из Иерусалима.

Некоторые историки обвиняют в падении Иерусалимского королевства французского рыцаря Рено де Шатильона – одного из богатейших и влиятельнейших сеньоров Святой Земли, князя Антиохии (1153–1160) и лорда Трансиордании (1177–1187), снискавшего репутацию безответственного авантюриста. В отличие от идеализированной личности Саладина личность Рено, наоборот, демонизирована: так, распространен миф, что он изнасиловал и убил сестру султана, после чего разгневанный Саладин, объявил франкам джихад. В реальности этого не было, хотя Рено вел себя безрассудно – например, нападал на арабские караваны, тем самым нарушая перемирие и позволяя неприятелю возобновить боевые действия. По иронии судьбы, триумф мусульман над крестоносцами, повлекший за собой взятие Иерусалима, обусловлен стечением обстоятельств. Здесь очень много «если»: если бы Рено де Шатильон не ограбил караван в определенный момент; если бы он по требованию султана освободил пленных и вернул добычу; если бы христиане собрали против Айюбидов не большую армию, а скромный отряд… При соблюдении любого из данных условий последующее сражение получило бы гораздо меньшую огласку – или вообще не состоялось бы.

Впрочем, история не знает сослагательного наклонения. Битва произошла 4 июля 1187 г. в Галилее – у подножия двух холмов, именуемых Рогами Хаттина, где, по легенде, Иисус Христос произнес Нагорную проповедь. Саладин переправился через Иордан с 20 000 человек и встретил равное по численности войско крестоносцев. Франки, измотанные после марша по жаркой пустыне, были разгромлены, а их лидеры погибли или попали в плен, как Ги де Лузиньян и Рено де Шатильон. Одержав победу, Саладин повернул на юг и начал брать города, почти не встречая сопротивления, – Хайфу, Кесарию, Арсуф, Яффу, Рамлу, Лидду (Лод), Аль-Халиль (Хеврон)… «Мы также обложили Аскалон [Ашкелон], известный своими укреплениями, на 14 дней, и вернули его в результате капитуляции, – вспоминал Саладин. – Знамена единобожия подняты на вершины его башен и стен. Он заселен мусульманами после очищения от неверных и многобожников… Ничего не осталось в прибрежной зоне от Джубайля [Библоса] до границ Египта, кроме Иерусалима[106]. Дай Аллах, чтобы его выздоровление было легким».

О взятии Иерусалима Саладином рассказали Эрнуль («Хроника Эрнуля») – оруженосец рыцаря Балиана II Ибелина, патриарх Сирийской Православной Церкви Михаил Сириец («Хроника»), а также исламские летописцы XII–XIII вв. Среди мусульман – Ибн аль-Асир; Абу Шама аль-Макдиси («Книга двух садов в известиях двух династий»); Имад ад-Дин аль-Исфахани («История завоевания Сирии и Палестины Салах ад-Дином») – секретарь Нур ад-Дина, а затем Саладина; и биограф султана