— Боже! Неудивительно, что ты так ненавиделшколу, — говорю я, чтобы перевести разговор на что-нибудь более конкретноеи понятное. — Ты-то ее окончил не знаю сколько триллионов лет назад,правильно?

Деймен заметно вздрагивает, и я вдруг соображаю, что длянего, должно быть, возраст — больная тема. Довольно смешно, ведь он сам захотелжить вечно.

— Зачем ты вообще поступил в школу?

— Ради тебя, — улыбается он.

— Ага, увидел девчонку в мешковатых джинсах и свитере скапюшоном, и так она тебе вдруг понадобилась, что ты решил заново пройти курссредней общеобразовательной школы, лишь бы только быть к ней поближе?

— Примерно так, — смеется Деймен.

— А другого способа подобраться ко мне ты не нашел? Невижу логики!

Я снова начинаю злиться, но Деймен проводит кончикамипальцев по моей щеке и заглядывает в глаза.

— В любви не бывает логики.

Сглатываю комок в горле, чувствуя одновременно смущение,головокружительную радость и неуверенность. Кашлянув, говорю:

— Ты, кажется, говорил, что не умеешь любить?

В животе у меня словно застрял кусок холодного мрамора. Нупочему я не могу быть просто счастливой, ведь мне только что объяснился в любвисамый потрясающий парень на планете? Почему я снова думаю о плохом?

— Я надеялся, что в этот раз все будетпо-другому, — шепотом отвечает он.

— Боюсь, мне все это не по силам. Не знаю, что иделать… — Я отворачиваюсь, дышу часто и неровно.

Он сгребает меня в охапку и прижимает к груди.

— Не торопись, у тебя есть время подумать.

Я оборачиваюсь, а у него взгляд опять отрешенный.

— Что случилось? Почему ты на меня так смотришь?

— Потому что я не умею прощаться. — Он пытаетсяулыбнуться, но улыбаются только губы, а не глаза. — Видишь, сколько явсего не умею? Ни любить, ни прощаться…

— Может, это на самом деле одно и то же. — Ястискиваю губы, чтобы не заплакать. — А куда ты уходишь?

Я стараюсь говорить спокойно и равнодушно, а сердце вот-вотостановится, и дыхание застряло в горле, и внутри как будто все умерло.

Деймен пожимает плечами, глядя куда-то вбок.

— Ты вернешься?

— Тебе решать. — Тут он все-таки смотрит наменя. — Эвер, ты все еще меня ненавидишь?

Я качаю головой, не отводя глаз.

— Ты любишь меня?

Я снова отворачиваюсь. Знаю, что да — я люблю его каждойпрядкой волос, каждой клеточкой кожи, каждой каплей крови, любовь переполняетменя, перекипает через край, но я просто не могу заставить себя произнести этовслух. Да ведь он же читает мысли — так зачем что-то говорить? Он и без тогодолжен знать.

— Всегда приятно, когда это произносят вслух. — Онзаправляет мне волосы за ухо и прижимается губами к моей щеке. — Когдачто-нибудь решишь — обо мне, о бессмертии, только скажи — и я приду. У менявпереди вечность… Увидишь, какой я терпеливый.

Он улыбается и что-то достает из кармана. Браслет в видеподковы, серебряный с хрусталем, тот самый, что он мне купил на ипподроме. Тот,который я швырнула ему в лицо тогда, на автостоянке.

— Можно?

Я киваю. Говорить не могу — горло перехватило. Онзащелкивает браслет на моей руке и берет мое лицо в ладони. Отводит в сторонучелку и прикасается губами к шраму на лбу. Он дарит мне любовь и прощение,которых я совсем не стою. А когда я пытаюсь отстраниться, он только крепчеприжимает меня к себе и говорит:

— Постарайся простить себя, Эвер. Ты ни в чем невиновата.

Я закусываю губы.

— Много ты знаешь…

— Я знаю, что ты винишь себя за то, в чем твоей вины насамом деле нет. Я знаю, что ты всем сердцем любишь свою младшую сестричку ипостоянно мучаешься вопросом — не зря ли ты удерживала ее возле себя. Я знаютебя, Эвер. Я все о тебе знаю.

Я отворачиваюсь. Мое лицо мокро от слез, а я не чтобы он ихвидел.

— Неправда, ты ничего не знаешь! Я — урод, и со всеми,к кому я подойду близко, случается что-нибудь плохое, хотя на самом деле этодолжно бы случиться со мной!

Я мотаю головой, зная, что не заслуживаю счастья, чтонедостойна такой огромной любви.

Деймен притягивает меня к себе. Его прикосновениеуспокаивает и смягчает боль, но оно не может изменить правду.

— Мне нужно идти, — шепчет он наконец. —Эвер, если ты хочешь любить меня, если ты действительно хочешь быть со мной, тоты должна принять то, что мы собой представляем. Если не сможешь — я пойму.

И тут я его целую, сильно прижимаюсь к нему. Мне необходимочувствовать его губы на своих губах, купаться в чудесном, теплом сиянии еголюбви. Это чувство растет, ширится, оно заполняет меня до предела, до последнейклеточки.

А потом я открываю глаза и вижу, что я опять одна, у себя вкомнате.

— Так что все-таки случилось? Мы везде искали, а тебятак и не нашли. Ты, вроде, тоже ехала на праздник?

Я переворачиваюсь на другой бок, спиной к окну, мысленноругая себя за то, что не придумала заранее никаких объяснений. Теперь придетсявыкручиваться.

— Я ехала, но… У меня вроде как живот разболелся, и…

— Стоп! — говорит Майлз. — Нет, серьезно, нислова больше.

— А что, я много потеряла? — спрашиваю я, закрываяглаза, чтобы не видеть его мыслей, которые проходят передо мной, как бегущаястрока в новостях Си-эн-эн: «Фу, гадость! Ну почему девчонки вечно говорят проэти свои дела?»

— Да нет, ничего не потеряла, если не считать того, чтоТрина так и не появилась. Первую половину ночи мы с Хейвен ее искали, а вторуюполовину я старался убедить Хейвен, что без Трины ей будет гораздо лучше. Онапрямо влюбилась в Трину! Странная у них дружба, скажи, Эвер?

Держась за голову, выбираюсь из кровати. А ведь сегодняпервое утро больше чем за неделю, когда я просыпаюсь без похмелья. И хотя это,конечно, прекрасно, факт остается фактом: чувствую я себя паршиво, как никогда.

— Ну так что? Хочешь поучаствовать в рождественскойпробежке по магазинам?

— Не могу. Я все еще под домашним арестом.

Я роюсь в своих свитерах и замираю, наткнувшись на тот, чтомне подарил Деймен в Диснейленде, еще до того как все переменилось, и моя жизньиз очень странной стала до невозможности странной.

— Надолго еще?..

— А я знаю?

Бросаю мобильник на туалетный столик и натягиваю черезголову ярко-зеленый свитер с капюшоном. На самом деле, совершенно неважно, какдолго Сабина продержит меня под домашним арестом. Если я захочу выйти из дома,то выйду, просто позабочусь о том, чтобы вернуться раньше нее. Как удержишьвзаперти человека с паранормальными способностями? Зато у меня есть прекрасныйпредлог, чтобы никуда не ходить и не подвергать себя атакам постороннейпсихической энергии. Только потому я на это и соглашаюсь.