–Разрешите вам помочь,– сказала я, увидев, что они снова пошли к лестнице.

–Вы так хорошо одеты. Не стоит,– сказал Чон Мин.

–Ничего, это просто одежда,– сказала я.

Я и правда оказалась полезной. Никто не спрашивал, почему девушка в белом платье собирает драгоценные каменные обломки лестницы и складывает их туда, куда велел взвинченный человек в костюме. Мне хотелось показать Чон Мину, что я не белоручка и работы не боюсь. Я следила за ним, затаив дыхание, и все хотела поймать его взгляд. Несколько раз он косился на меня и возвращался к работе. Когда пару часов спустя объявили обеденный перерыв и люди из службы спасения начали раздавать горячий суп и рис, я подошла к нему.

–Инспектор Чан,– робко начала я, загибаясь от любви.– Ничего не слышно про тех девушек, которые умирали вЙемтео?

–К счастью, нет,– сказал он.

–Никакие девушки больше не умрут. Я это… это предсказываю, как профессионал.– Я тепло улыбнулась ему.– Я сделала расклад бацзы и увидела это там.

Мне хотелось посмотреть, что он ответит. Я уже представляла, как он своим скептическим мрачным тоном скажет: «Предсказательница Ли, не вешайте мне лапшу на уши». Но настоящий Чон Мин только тихо, растерянно фыркнул:

–Рад слышать. Я потом еще раз ознакомлюсь с деталями дела. Со всем этим…– Он указал одноразовыми палочками на разрушения.– Голова вообще не работает. Мы вернемся к расследованию, когда разберемся здесь.

Он не помнит ничего о том, что творил со своими четырьмя сообщниками. Не помнит ничего о нас. Он не притворяется, так гениально играть не смог бы даже победитель премии «Актер года».

Чон Мин не помнит отель «Звездное небо», не помнит бар и наши поцелуи, не помнит, как мы шли по мосту Лунного Света. Мне ужасно захотелось его поддразнить, и я вспомнила: уменя есть одно неопровержимое доказательство того, что мы с ним общались больше, чем предполагало расследование. Я вытащила телефон и показала нашу глупейшую фотку на мосту: ядурачусь, как девчонка, он серьезен, как прадедушка.

–Помните?– спросила я.

Чон Мин всмотрелся в фото. Абсолютное непонимание на лице. Пытается выдумать, что сказать.

–Мы с вами случайно встретились,– сказала я, решив больше его не мучить.– Просто на спор сделали это фото, потому что вы такой бледный. Я думала, вы вампир и не проявляетесь на фотографиях.

–А…– Он с облегчением рассмеялся и уткнулся в свой суп.– Точно. Да.

Поразительно, этот Чон Мин действительно выглядел на свои двадцать восемь или младше. Ничего удивительного, что раньше Чон Мин казался мне староватым, потому что, в конце концов, он и был довольно старым. Даже, скорее, древним.

–Можно пригласить вас на кофе? Обсудить расследование,– сказала я, хотя велела себе на него не давить.

Я как будто привыкла играть в теннис – Чон Мин мог бесить меня, но всегда отбивал подачу. А сейчас это был скорее сквош: ябросала мяч в стену, и она мне не отвечала.

–Вы же любите кафе «Ветка лаванды»?

–Если честно, я…– Он виновато скривился.– Это… это где-то в центре? Я редко бываю в кафе. Работа, и все такое.

Все изменилось – набор слов, стиль речи. Я не могла решить, что чувствую по этому поводу. Значит, и «Ветка лаванды» была любимым кафе духа дерева, а не инспектора Чана.

Я раздраженно выдохнула. Пора бы про него забыть и не думать каждый раз, видя настоящего Чон Мина.

–Придете туда в восемь вечера?– спросила я, потому что любовь не давала мне ни дня провести без него, я не могла представить, как доживу до завтра, не увидев его снова.

Чон Мин кивнул и вернулся к еде. Глядя, как он мило жует, я вдруг кое-что поняла. Я ни разу не видела, чтобы тот Чон Мин ел. Он много раз пил при мне самые разные напитки – воду, колу, холодный кофе, горячий, чай матча,– какой позор, что я помню каждый напиток, который он при мне выпил! Даже когда мы ели на набережной, я жевала сэндвич, а он пил из стакана жидкий суп с водорослями, для которого даже ложка не нужна.

Он любил пить, потому что растения любят влагу. Я замотала головой, чтобы выбросить эти дурацкие мысли из головы.

–До встречи в восемь!– сказала я и быстро ушла.

Но все-таки одним глазком глянула, смотрит ли Чан Чон Мин вслед. Посмотрел! Ну, тогда до вечера, мой новый возлюбленный. Обещаю, что про старого я больше не вспомню.

Время до восьми часов я провела за мелкими делами судьи договора. С отцом, Гилем иЧон Мином все было в порядке, а что насчет жениха? По привычке хотелось назвать его Металлом, но я уже поняла: он теперь точно так же не похож на себя вчерашнего, как остальные.

Я присела на автобусной остановке и отыскала в интернете старые новости про смерть О СуДжи. Там упоминалось имя ее безутешного жениха, и я нашла его во всех соцсетях. Он три месяца ничего не постил – Металл явно не был фанатом соцсетей,– но сегодня утром выложил запись для своих семидесяти подписчиков.

Там была фотография красивого пейзажа и подпись: «Простите, что пропал так надолго. В моей жизни произошла трагедия: моя любимая СуДжи умерла. Мое сердце разбито, и я решил поехать наЧеджудо. После отпуска хочу встретиться со всеми старыми друзьями – я не забыл вас. Молитесь о покое моей СуДжи».

Итак, он очнулся утром и осознал, что его невеста мертва, а он даже не особо помнит, как это произошло, поэтому отправился сменить обстановку и подлечить разбитое сердце. Я представила, как он сидит рано утром в электричке, провожая взглядом летящие мимо окон поля, и подумала, что уже никогда не узнаю, какой он на самом деле. Даже хризантему на ступенях оставлял Металл, и плакал тоже он. Не такой уж он сухарь – я была несправедливого мнения о металлической стихии.

Чон Мин был прав: он хорошо справлялся с защитой братьев. Вот теперь я поняла, как он это делал. Он нарочно привлекал внимание к «Бару Синих Струн» впервой половине расследования, чтобы полиция даже не успела подумать о других подозреваемых, а потом добился ареста бармена на время убийства Ми Рэ, чтобы дать ему стопроцентное алиби. В ночь убийства СуДжи бармен был на вечеринке, и теперь я не сомневалась: Чон Мин велел ему пойти туда, опять-таки чтобы дать ему алиби. Мой отец провел все вечера других убийств дома, и мы с матерью в случае чего это подтвердили бы. Я готова была поспорить на миллион вон, что жених, Гиль и сам Чон Мин провели вечера не своих убийств там, где есть либо включенные камеры наблюдения, либо свидетели. И блестящий ход с видеообращением скорбящего жениха наверняка придумал Чон Мин, чтобы помочь брату отвести от себя подозрения. Чон Мин не хотел, чтобы открывали дело,– теперь хоть понятно почему,– аГиль из вредности этого добился, но даже когда расследование шло всерьез, никто бы не поверил, что всех девушек убивают разные люди. Чон Мин сделал все, чтобы отвести подозрения от виновных. Я не сомневалась, что у себя на работе настоящий Чон Мин обнаружит папку с исследованиями по утечкам химикатов: это была любимая версия инспектора Чана, но никто не смог бы сказать, что он игнорировал возможность убийства и не посвятил расследованию всего себя.