— Дурочка, — вдруг раздалось у самого уха и затылок обдало жаркое дыхание, а тело обвило кольцо из рук.

— Ты что тут забыл? — попыталась возмущенно сказать я, но голос предательски дрожал.

— Ты так зубами стучишь, что и мертвого поднимешь, — пробормотал он.

— Уйди, — почти взмолилась моя гордость, не способная произнести более длинное предложение без жалобных всхлипываний.

— Ну все, не дуйся, подумаешь, поворчал немного, — был мне лаконичный ответ, и Макс сильнее прижал меня к себе, укрывая своим плащом.

Я хотела было еще что-то сказать, но от него шло такое уютное тепло, вдруг стало так хорошо, что я просто не смогла. В конце концов, он же сам пришел, примем это за извинения. Я поудобней устроилась на горячем плече и закрыла глаза.

Но сон не шел. Если до этого мне было слишком холодно, то теперь становилось слишком жарко. Я чувствовала его размеренное дыхание на затылке, крепкое сильное тело, прижимающееся ко мне, тяжелую руку на животе. Макс похоже спокойно спал, а вот я уже не могла. Внизу живота, помимо воли, закручивалась тугая спираль желания, заставляя дышать чаще, прогоняя сон, рисуя в голове будоражущие картины. Даже лежать спокойно уже не получалось. Ну что за наказание, я слегка повертелась, ища более удобное положение.

— Если ты думаешь, что я не чувствую, как ты об меня трешься, то глубоко ошибаешься, — раздался вдруг хриплый голос сзади, — еще одно движение и оставлю мерзнуть, — угроза прозвучала довольно решительно.

Я улыбнулась, значит кое — кому тоже не спится, и повернулась к Максу лицом. В темноте было почти ничего не видно, только призрачные отблески лун в глазах. Я медленно обвила его шею руками, запустила пальцы в короткие кудри и притянула к себе.

***

В миллиметре от его губ я остановилась так, что дыхание смешалось, но касания не было. Мне хотелось, чтобы Макс сам, сам потянулся ко мне, перешел эту тонкую грань, за которой он думает, что не хочет меня, а лишь позволяет прикасаться к нему. Он тоже замер, тяжело дыша. Его глаза были так близко, такие черные в этой лунной ночи. Я видела, как в них разгорается пожар, как тело побеждает околдованный разум. Наконец он со вздохом наклонился и нежно поцеловал меня. Это было так неожиданно. Я думала, он накинется, сминая губы, сбрасывая напряжение этого безумного дня. Но Родэн легко проводил по губам языком, пробуя их на вкус, играючи скользя в рот, никуда не торопясь. Он обвил меня руками и ничего больше не делал, только целовался. Как подростки, мелькнуло у меня в голове, и я хихикнула, за что получила чувствительный укус. Я расслабилась: было, тепло, хорошо, возбуждение медленно нарастало, покачивая на своих волнах, заставляя отрешиться от холодной земли, темного недружелюбного леса, тревоги, засевшей где-то в груди. Протяжные ленивые поцелуи вгоняли в транс, отрывая от реальности. Мне стало хотеться большего. Я вдруг поняла его игру, Родэн заставлял меня сделать первые шаги, доказывал, что это нужно мне, а не ему. Но было уже все равно, пусть побеждает, мне не жалко. Я начала целовать его глубже, постанывая, посасывая язык, притягивая к себе, извиваясь всем телом, царапая спину сквозь одежду, закинув ногу на бедро, поглаживая налившийся член через штаны. Почувствовала улыбку на своих губах, он только этого и ждал. Макс опрокинул меня на спину.

— С юбками конечно удобней, — пробормотал он, стягивая с меня узкие брюки. Его глаза лихорадочно горели, пальцы не слушались. Можно было и подождать пару минут, сам бы накинулся, удовлетворенно мелькнуло в голове. Справившись, он лег на меня и быстро вошел. Я со вздохом прикрыла глаза, боже, как хорошо. Ноги сами обвились вокруг бедер, руки вцепились в спину, я вся вжалась в него, пытаясь стать одним. Он был одет, только штаны спущены, черт, как неправильно, так хотелось почувствовать горячую кожу, постепенно покрывающуюся маленькими бисеринками пота, слизнуть их. Макс видимо ощущал то же самое. Он задрал мне кофту до самого подбородка, судорожно целуя, облизывая грудь, посасывая сосок, проводя губами везде, где мог дотянуться. Моя рука поползла на поясницу, остановившись на том месте, где изгибался позвоночник, вколачивая член, какое сладкое ощущение, чувствовать как он входит в тебя, ощущая как работают мышцы, напрягаются под твоей ладонью. Хотелось говорить ему в ухо всякие глупости типа " я обожаю твой член", но я только закусила губу и застонала, не в силах сдерживать себя.

— Тише ты, весь лес перебудишь, — тут же хрипло прошептал мой более практичный спутник. Легко сказать тише, я прикусила ему плечо, сжимая зубы вместо стонов. Макс все наращивал темп, тяжело дыша, резко входя на всю длину. Несколько диких толчков и я почувствовала, как глубоко во мне дернулся член, выбрасывая семя. Родэн с протяжным стоном упал на меня, поцеловал в губы, потом перекатился, подал мне штаны, пристроился сзади, и обвив руками, пробормотал "спи", прикрыв глаза.

Я открыла рот от возмущения. Хотелось его пихнуть побольнее. Что значит "спи"? Ээйй, я вообще-то тоже хочу кончить! Он отлично чувствовал, что мне осталось чуть- чуть. Обычно, Макс с такими вопросами щепетилен. Он что, специально? Я возмущенно натянула штаны. Внутри все до боли было напряжено от невыплеснутого оргазма, мышцы бедер сами сжимались, требуя разрядки. Я легла к нему спиной, тут же оказавшись под тяжелой упавшей на меня рукой. Он как-будто даже захрапел. Ну отлично.

Ладонь сама поползла в штаны, докончить начатое. Но…этот нахал остановил мою руку!

— Ну что ты сопишь, как обиженный ежик? — весело поинтересовался Родэн.

— Будто ты не знаешь что, — зашипела я, — и ничего смешного тут не вижу.

— Не можешь сам, так хотя бы не мешай-потом уже тихо добавила обиженным голосом.

— Что значит не могу, — Макс был искренне оскорблен таким предположением, — просто стало интересно…

— Интересно что?

— Ну…ты из тех, кому все равно или нет, а то у нас первый раз как-то…сумбурно вышел, ты меня так вывела, я ничего не понял.

Я хотела сказать, что первый раз у нас как раз был шикарный, просто ты его не помнишь, но конечно промолчала.

— Мог бы просто спросить, хочу я кончить или нет, — меня уже потряхивало от возбуждения только из-за этого разговора.

— А ты могла соврать, — резонно возвразил Макс, — ну, иди сюда, — вдруг проговорил он совсем другим, низким бархатистым тоном, — буду исправляться.

38. В лесу

— Вставай, вставай быстрей! Ну же, Птичка, — кто-то