Вытащив палец, он нежно и страстно проводит по моему телу, и я откидываюсь назад. На смену пальцу приходят рот и язык. От горячего дыхания тело начинает покалывать.

– Ты не знаешь, что со мной делаешь, – тяжело дыша, говорю я.

– Знаю, знаю, – хриплым низким голосом говорит он, снимая оставшуюся одежду. Услышав, как он разрывает упаковку от презерватива, я замираю.

– Ты взял его из кошелька? – спрашиваю я.

– Ага.

– А я думала, что ты не носишь в кошельке презерватив.

Он усмехается, и я представляю, как его губы кривятся в хитрой ухмылке.

– Потайное отделение.

Я сижу на краю стола, а он, стоя между моими ногами, надевает презерватив. Я упираюсь руками ему в грудь.

– Дерек.

– Да? – говорит он напряженно, подавшись назад.

Хорошо, что здесь темно, и он не видит моего красного от волнения лица.

– Я не знаю, что делать.

Взяв меня за руку, он кладет ее на себя – дать мне почувствовать возбуждение.

– Конечно, знаешь.

– Нет, в смысле я раньше пробовала… но не…

– Что? Я не знал. – Он медленно выдыхает, потом прижимается лбом к моему лбу. – Эштин, мы можем этого не делать. Твой первый раз не должен быть в сарае.

– Но я этого хочу. – Обхватываю руками его лицо. – Я люблю тебя, ковбой. Беззаветно. А здесь идеальное место для… место, где мы познакомились. Более подходящего места быть с тобой нет. Здесь и сейчас.

И мы продолжаем. Дерек осторожен.

– Тебе нормально? – спрашивает он. – Не хочу делать тебе больно.

Я настолько ошеломлена и погружена в происходящее, что мне трудно соображать. Это сон, но я не хочу просыпаться.

– Не переживай за меня, – еле слышно шепчу я.

– Эштин, я всегда за тебя переживаю. Знаю, что ты можешь о себе позаботиться… – Взяв меня за ягодицы, чтобы я обвила его ногами, он приподнимает меня над столом. – Но иногда намного лучше было бы позволить кому-то другому позаботиться о тебе. Иди за мной, отбросив всякое стеснение, милашка.

Я закрываю глаза, инициатива у Дерека. Он прав. Никогда раньше за всю свою жизнь я не чувствовала столько заботы о себе и любви к себе. Он так нежен и терпелив, и знает, что именно и когда нужно делать, и вот уже я выкрикиваю его имя, а он – мое. Знаю, что сон когда-нибудь закончится, но в глубине души останется желание.

– Ты забрала себе кусочек меня, – бормочет он, обнимая меня.

– Это хорошо, – говорю я. – Только имей в виду… Я тебе его не верну.

РАНЬШЕ Я ЗНАЛ, чего хочу, и упорно за это боролся. Когда был помладше, это был футбол. Я делал то, что требовалось, чтобы стать лучшим.

На следующий день после проведенной с Эштин ночи наш самолет уже держит путь на Техас. Бабушка сидит напротив со стоическим выражением лица. Она сдружилась с Брэнди, Джулианом и Эштин. И даже, пока никто не видел, кормила Фалькора объедками под столом. Мы приземляемся, Гарольд нас встречает.

– Как провели время? – спрашивает он.

Мы с бабушкой переглядываемся.

– Погода в Чикаго весьма жаркая и влажная, – высокомерно говорит она. – Но Фремонт – очаровательный городок. И там люди, к которым я, похоже, привязалась. Правда, Дерек?

– Правда, – говорю я.

Я вхожу в бабушкин дом, но чувствую, что он мне не мил. Слишком большой и пустой. Ночью я смотрю на пустые белые стены, понимая, что мое место не здесь. Не дожидаясь рассвета, я спускаюсь вниз и с удивлением нахожу бабушку в библиотеке, совершенно одну. В руке мамино письмо.

– Не спится?

Она качает головой, откладывая письмо.

– Несмотря на старания. А ты?

– Мне тоже не спится. – Я сажусь рядом. – Ты скучаешь по моей маме?

Она кивает.

– Да. Очень.

– Я тоже. – Я смотрю на бабушку и впервые после смерти мамы знаю, чего я хочу. Я хочу быть с Джулианом и Брэнди, с семьей, которая мне так нужна, пусть я и не подозревал об этом. Хочу сблизиться с бабушкой, хотя она и бесит меня. Хочу показать Эштин, что такое беззаветная любовь, потому что это единственная девчонка, с которой я хочу быть вместе и которой никогда больше не дам почувствовать одиночество. Я хочу бороться за нее. Упорно бороться.

Я уже давно не строил планов, если не считать дурацкий розыгрыш, но мое стремление к первенству оживает, как будто никуда и не пропадало. Я взволнован, и кровь буквально кипит у меня в жилах, когда я обдумываю, что нужно делать. Будет нелегко – даже наоборот. Но я люблю задачки не из легких.

– Бабуля!

– Да, Дерек. Разве я тебе не говорила, что терпеть не могу, когда ты меня так называешь?

– Это же ласковое обращение, ведь я тебя люблю, – говорю я и зарабатываю тычок локтем под ребра. – Хочу вернуться в Чикаго. И чтобы ты со мной.

– Дерек, я техаска, – замечает она.

– Я тоже. А разве мы не можем быть техасцами, проживающими где-то еще?

Чуть подумав, она кивает.

– Да. Думаю, можно попробовать. Скажу Гарольду, чтобы нашел нам приличный дом недалеко от Брэнди и Эштин. Естественно, Гарольд и остальная прислуга переедут вместе с нами… а мне придется время от времени возвращаться, чтобы осуществлять контроль над «Уортингтон индастриз». Ты ведь знаешь, что являешься наследником компании?

– Ты не даешь мне об этом забыть.

– Вот и хорошо.

Я это делаю не только, чтобы исправить ошибки прошлого. Я еще и возвращаю себе цель, которая в последнее время отсутствовала. Эштин поняла, что во мне еще остался дух борьбы… и помогла понять, что у меня, как и у нее, есть цели и мечты.

Бабушка с радостью готова посодействовать моему плану. Необходимо сделать несколько телефонных звонков в кое-какие университеты и тренерам, с которыми я когда-то играл, а также использовать свое влияние как наследника «Уортингтон индастриз». Я лечу в Чикаго в день, когда у Эштин назначено интервью в Северо-Западном университете, и ее не будет на тренировке. Приземлившись, отправляюсь прямиком в Старшую школу Фремонта.

Идя по полю, где недавно постригли траву, я ощущаю знакомый запах. Тренер оживленно разговаривает с помощником.

– Тренер Дитер, – говорю я, подбежав и поравнявшись с ним.

Тренер, повернув голову, окидывает меня пристальным взглядом голубых глаз.

– Да?

Я с трудом сглатываю и почему-то начинаю нервничать. Как может беседа с тренером из маленького городка так щекотать нервы? Наверное, это оттого, что в глубине души я знаю: пришло время действовать, и обратной дороги нет.