Ясно, что мать была характером сильнее сына, и все, на что хватило духу у маменькиного сынка, это исписать жалобами на мать три страницы своего дневника. Тайком от матери третий герцог навещал Изабеллу, и отношения между ними были далеко не платоническими. Последняя запись в дневнике была вся в пятнах от расплывшихся чернил. Похоже, герцог проливал слезы, когда это писал.

10 июля 1617 года. Я люблю Изабеллу, собираюсь жениться на ней. Мне безразлично, что подумает мать. Она не может заставить меня жениться на леди Аманде. Если мать на аркане потащит меня к алтарю, я все равно не скажу «да». Я всего себя отдал: и душой, и телом – моей Изабелле. Я никогда не полюблю другую женщину.

Да, жаль, что его давно почивший тезка не догадался найти своим талантам лучшее применение. Он мог бы сочинять романы, над которыми барышни проливали бы слезы ведрами.

Факт остается фактом. Вопреки всему написанному, третий герцог Харт все же женился на леди Аманде, притом что Изабелла носила под сердцем его ребенка. Поступку нет оправданий, но утешало то, что предок Маркуса не был бессердечным дьяволом. Изабелла Дорринг явно была ему небезразлична. Жаль, что герцогу не хватало характера. Насколько легче жилось бы его потомкам на протяжении двухсот лет, если бы он нашел в себе силы сказать матери «нет».

Маркус положил дневник на комод и стал готовиться ко сну. У него в отличие от предка характер стойкий. Маркус не станет навязывать себя Кэтрин, но он должен знать, что она довольна своей жизнью – жизнью старой девы, которую сама для себя выбрала. Маркус не уедет из Лавсбриджа до тех пор, пока еще раз не поговорит с ней.

…Кто-то постучал в дверь. Кэт едва не подскочила от неожиданности и даже поставила кляксу на недописанном листе своего романа.

– Кто бы это мог быть?

Кошка сладко зевнула и почесала за ухом. Поппи лежала на подоконнике, на своем излюбленном месте, и наблюдала за птицами в саду.

Неужели Маркус? Кэт замерла, прислушиваясь к тревожному биению собственного сердца. Всю ночь она провела без сна, беспокойно переворачиваясь с боку на бок, вспоминая о его поцелуях. Она была не готова увидеться с ним. Пока не готова.

Нет, вряд ли это герцог. Стук не такой, как вчера.

Стучали настойчиво, но не слишком.

Наверное, это Мэри. Не пойду открывать. Ей надоест стоять под дверью, и она уйдет.

Кошка окинула Кэт презрительным взглядом, после чего спрыгнула с подоконника и удалилась.

– Ты ведь не в гостиную пошла, Поппи? – крикнула ей вслед Кэт. – Если заберешься на подоконник, сразу станет ясно, что я дома. Ты меня выдашь с головой.

Кошка не удостоила ее ответом.

– Вот засада! – воскликнула Кэт и опустила перо. Придется идти открывать. Или хотя бы посмотреть, кто пришел.

Поппи действительно забралась на подоконник, а таинственный посетитель продолжал стучать. Кэт решила положиться на случай. Хорошо бы это был он, подумала она, отодвигая задвижку.

Кэт не сдержала возгласа удивления, увидев на пороге вместо Маркуса высокую худую женщину с добрыми глазами.

– Доброе утро. Я ищу мисс Кэтрин Хаттинг, – произнесла та с певучим ирландским акцентом.

– Я – мисс Хаттинг.

– Можно мне войти?

О боже! Кэт вдруг осенила догадка. Кажется, она знала, кто эта дама.

– Да, конечно. Проходите.

– Благодарю. – Гостья вошла в дом и сняла чепец, обнажив темную с проседью голову.

– Вы ведь герцогиня Харт, ваша светлость?

Вчера вечером Тео рассказал Мэри о том, что мать герцога гостит в замке, и та сразу прибежала, чтобы передать эту новость Кэт.

Ладно, чего уж там: Кэт понимала, почему сестра решила, что ей, Кэт, важно об этом узнать. Но Мэри безнадежно сентиментальна и верит во всякую романтическую чушь. И до сих пор мечтает, что Кэт выйдет замуж за герцога.

– Герцогиней я была много лет назад, мисс Хаттинг. С тех пор успела выйти замуж и теперь я просто миссис Каллен.

– Ясно. – Об этом Тео тоже сообщил своей невесте. Кэт оглянулась на дверь. – Вы пришли с мужем?

– Муж отправился к викарию, к вашему отцу. Он понял, что я хочу поговорить с вами наедине.

– Вот как, – сказала Кэт и неохотно прикрыла за гостьей дверь. Зачем матери Маркуса понадобилась встреча с ней? О чем она желает говорить? Кэт надеялась, что гостья не будет ходить вокруг да около, а сразу перейдет к цели своего визита.

Однако миссис Каллен не торопилась приступать к делу. Она обвела взглядом комнату и вновь улыбнулась Кэт. Может, стоит спросить ее о цели визита? Нет, это было бы неучтиво.

– Не хотите ли чаю? – промолвила Кэт.

– Не отказалась бы.

Поппи с громким мяуканьем спрыгнула с подоконника и гордо прошествовала по комнате.

– Какое красивое животное, – улыбнулась миссис Каллен и, наклонившись, почесала кошку за ушами. – Оно ваше?

– Нет. Поппи живет здесь, но мне она не принадлежит. Она никому не принадлежит.

Миссис Каллен засмеялась:

– Разве не все кошки такие?

– Наверное. Мне трудно судить. Я знакома только с Поппи.

Кошка громко урчала и жмурилась. Вероятно, миссис Каллен знала, где именно следует чесать, чтобы Поппи получила максимум удовольствия.

– Присядьте, пожалуйста, а я поставлю воду для чая, – произнесла Кэт. Вместе с рентой хозяйке дома полагалось солидное содержание, но Кэт не хотела нанимать служанку, да и не видела в этом необходимости. Мисс Франклин вполне обходилась своими силами, значит, и она, Кэт, справится.

– Не проще ли было бы попить чаю в кухне? – спросила миссис Каллен и, в последний раз погладив кошку, распрямилась. – Вы не должны думать, будто я веду жизнь английской герцогини, мисс Хаттинг. Я не привыкла к тому, чтобы меня обслуживали. Мой муж – врач, и у нас трое общих сыновей, так что бо́льшую часть жизни я прожила в счастливом хаосе. Чашка чая в тишине в уютной кухне – что может быть лучше?

– Да, конечно. Сюда, пожалуйста.

Кэт повела миссис Каллен в кухню, которую трудно было назвать уютной. Впрочем, солнечный свет щедро лился в окно, и это немного скрашивало ситуацию. Поппи сразу отыскала на каменном полу согретый солнцем участок и довольная разлеглась. Только этого не хватало! Кэт уже не раз спотыкалась о кошку и один раз даже растянулась на полу, при этом больно ударившись. Поппи не привыкла считаться с хозяйкой дома, но на сей раз Кэт решила, что не пойдет на поводу у зарвавшейся кошки. Тем более что сейчас существовала опасность обварить кипятком не только Поппи, но и мать Маркуса.

– Я никогда не видела дом изнутри, – сказала миссис Каллен. – Он довольно милый.

Облезлый и мрачный – вот те определения, что первыми приходили на ум. Кэт поставила чайник на огонь и стала нарезать кекс с тмином, который вчера прислала мать. Накрыв на стол, она села напротив миссис Каллен и, собравшись с духом, сказала: