Уверен, никто другой, не обладающий таким острым слухом, как у меня, несмотря на разлившуюся вокруг тишину этого стона не услышал бы.

Моя, буйно разыгравшаяся от дополнительного прилива адреналина, фантазия сразу нарисовала картинки, на которых одна охранница зверски убивает или жестоко пытает другую. Но, пока я определялся, драпать мне оттуда со всех ног или, героически вышибив дверь, спасать страдающую жертву насилия, стон внезапно сменился таким же, едва различимым, но вполне знакомым двухголосым женским смехом. После которого окружающее меня ночное безмолвие ничем неположенным больше не нарушалось.

– Ничего не понимаю! – растерянно пожав плечами, тихонько процитировал я главного героя мультфильма «Падал прошлогодний снег». И, несмотря на возможность своего обнаружения, ещё целую минуту напряжённо вслушивался в доносящуюся из-за двери оглушающую тишину. После чего, вновь сдвинув плечами, решил подобру-поздорову ретироваться домой.

Еще около получаса мне понадобилось, чтобы разобрать свой маскхалат, повтыкать в случайные места срезанные ветки, утопить в пруду спецодежду с остатками перца и пробраться в своё жилище. Перед сном не забыл тщательно отмыть от остатков «кленового сиропа» раскладной ножик, отправить в стиральную машину всю снятую с себя одежду и уничтожить в огне зажигалки главную улику – смятый пустой пластиковый тюбик от клея, спустив то, что осталось после недолгого, но вонючего костерка, во всепоглощающий унитаз. Снова приняв душ с любимым земляничным мылом и оставив приоткрытым для проветривания окно, я с чувством глубокого удовлетворения отправился в гости к Морфею.

Мой утренний сон нарушил не будильник, который должен был заголосить почти через час, а тяжёлые удары чем-то металлическим по чему-то твёрдому и доносящиеся от ворот парка невнятные женские крики. Но, как бы ни было интересно узнать результаты моего ночного променада, смотреть на них я не пошёл, сделав вид, что ничего необычного не слышу. И хотя червячок любопытства безжалостно выгрызал мои внутренности, но мою же стойкость укрепили вовремя вспомнившиеся по прочитанным детективам сведения, что преступника всегда тянет на место совершения преступления, где сыщики его успешно и ловят. Поэтому, поразмыслив, я решил, что не стоит нарушать свой обычный распорядок дня и давать гипотетическому следствию лишний повод подозревать себя в совершении пусть и незначительного, но всё же не очень хорошего деяния.

Только спустя бесконечно долгий бессонный час я позволил себе ступить на серо-красные плитки облюбованной мной парковой дорожки.

Странно, но, оглядевшись, я не увидел нашего физрука, которая с первого дня была моей компаньонкой по забегам. Обычно она ожидала моего появления, а не я её. И вчера вечером привычно пыхтела вместе с Ладой рядом со мной. В принципе бегать она мне не мешала, в собеседницы не навязывалась, а вот полезные советы по технике бега изредка давала. Да и, как говорят на Украине – «Гуртом і батька добре бити» – не так страшно и скучно.

Не было и Белой Лады. Впрочем, как я думаю, она пока ещё просто не совсем втянулась в ежедневные занятия бегом, потому изредка, но их пропускала. Поэтому вполне могла и сегодня пропустить пробежку из-за обычной лени или по какой-нибудь другой, но обязательно «уважительной», причине. Всё-таки самодисциплина для регулярных спортивных тренировок должна быть на высоте. По себе об этом знаю. Сам очень долго привыкал к спортивному распорядку дня, преодолевая своё собственное чувство лени. А что взять с девчонки только-только начавшей заниматься спортом? Хотя вчера вечером мы всей компанией вместе с ней и физруком «соображали на троих» на беговой дорожке парка.

Потоптавшись на месте, но, так и не дождавшись ни Ольги Станиславовны, ни уже заметно постройневшей симпатяжки, я пошёл на разбег. Памятуя о своих недавних размышлениях, ни маршрут своей пробежки, ни привычную скорость бега я не изменил. Так что к въездным воротам я подбегал уже достаточно уставшим, почти завершив свой обычный круг вдоль паркового забора. И моя остановка для успокоения дыхания, небольшого отдыха и удовлетворения естественного человеческого любопытства не должна была вызвать подозрений у оперативниц, копошащихся рядом с выбитыми и валяющимися на земле дверями сторожки. И возможные оставшиеся следы своего пребывания возле ворот можно было залегендировать подобным образом. Хотя я и так минимум дважды в день – утром и вечером – эти следы здесь оставлял.

Кроме оперативно-следственной бригады из пяти человек, выполняющих осмотр места происшествия и поиск оставленных бессовестным преступником следов, здесь же находилась ещё одна знакомая мне особа. Мои зоркие глаза почти сразу заметили умело наложенный макияж завхоза Ивановой, вызванной, видимо, приехавшей следственной бригадой или разбуженной ударами кувалды, которая (кувалда, а не Иванова) преспокойно сейчас подпирала собой стену рядом с разбитым ею же дверным косяком.

Именно к ней (Ивановой, а не кувалде) я, скрывая невольную внутреннюю дрожь, направился, поздоровавшись и полюбопытствовав предысторией наблюдаемых нами сейчас событий. Поведать, что, собственно, происходит, Елена Фёдоровна не успела, так как её прервала подошедшая вслед за мной начальница творившегося вокруг безобразия. Которая, пожелав лично мне доброго утра (Ивановой видимо доброе утро она уже желала), представилась по всей форме, а потом прямо в лоб спросила, кто я такой и почему так рано не сплю, а нарушаю покой такого прекрасного свежего осеннего утра. А заодно и мешаю им работать.

Не успел я открыть рот, чтобы ответить на заданные мне вопросы, как в наш разговор смело втиснулась прекрасная в любое время Елена, поинтересовавшись у подошедшей начальницы, не допрос ли та собралась устраивать несовершеннолетнему подростку? Ведь по закону производить оный можно только в присутствии родителей или лица ими на то уполномоченного. А поскольку, хоть сама Иванова таким лицом и не является, но и попустительствовать совершению возможного правонарушения она не собирается и примет все посильные для неё меры для предотвращения второго потенциального преступления на одном и том же месте.

Ошеломлённая неожиданным отпором полицейская, тихо пробормотав, что по моему виду не скажешь, что я несовершеннолетний, уже намного громче ответствовала, что допрос производить она ни в коей мере не намеревалась, а собиралась для начала поинтересоваться причиной нахождения неустановленного законом лица на месте проведения оперативно-следственных мероприятий. Поэтому личность мою идентифицировать всё-таки придется, получив заодно подтверждение моего несовершеннолетия.

На это Елена Фёдоровна возразить ничего не смогла, и полицейская требовательно уставилась в мои глаза. А я чё, я – ничё! Пожав плечами, я постарался спокойно вытянуть руку с обёрнутым вокруг запястья комом, к которому тут же была приложена служебная электроника.

Пошарив по своему планшету взглядом и потыкав в него пальцами, несколько расслабившаяся полицейская попросила у меня прощения, приложив ладошку к козырьку своей фуражки,