Стаса напомнил мне, что с ними всегда проще действовать обходными путями, а не грубой силой. Ее они ожидают. А вот рейда в свой тыл — нет.

Я поднялся к ним на этаж и чуть потянул на себя входную дверь. Она легко открылась, и я увидел… Сначала отсутствие поста. А потом совершенно другой пейзаж. У нас, что, этажи не только вверх и вниз, но и во все стороны уходят? А где гарантия, что они еще где-то между собой соединяются?

Оставалась одна надежда — на Стаса.

Но, похоже, повышенные меры предосторожности теперь для всех строго обязательны. Я широко распахнул входную дверь на этаже внештатников, шагнул наружу, мгновенно перешел в невидимость и инвертировался — и проскользнул назад в здание, дав двери свободно закрыться. И пошел вниз, к Стасу.

Интересно, а почему у него на этаже двери наружу нет? Его костоломы прямо на земле, что ли, стажируются? При мысли о костоломах заныла рука, заломленная их главой не так давно. Нет, не пойду я к нему. Его прошлое намерение отдать меня внештатникам приобрело слишком реальные очертания.

Вернувшись на пол-пролета вверх, я вытащил телефон и включил его.

— Ну, у тебя и чутье! — восхищенно воскликнул Стас, сразу же сняв трубку. — Сам тебе звонить собирался.

Я поздравил себя с проявленной предусмотрительностью. Выбирать между мрачным и довольным Стасом я предпочитаю на расстоянии.

— Подожди, — остановил я на всякий случай его комплименты. — Ты о пропусках знаешь?

— Знаю, — тут же помрачнел он. — Для всех, без исключения, до особого распоряжения.

— А можешь мне выписать? — спросил я.

— Не могу, — разбил он мою последнюю надежду. — Ты же не в моем отряде.

— А если я к тебе перейду? — тут же родилась у меня следующая.

— Нет! — рявкнул он так, что у меня от телефона голову отбросило. — Не надо. Я хочу жить спокойно. Или хотя бы так, как сейчас. Мне головной боли хватает с тобой на дальней орбите. А с какого это перепуга ты ко мне собрался? — соизволил, наконец, поинтересоваться он.

Я рассказал ему о своем разговоре с руководителем. Он заставил меня повторить некоторые части его во всех подробностях.

— Интересно-интересно, — протянул он наконец. — Я чего тебе звонить-то собрался. Похоже, у Татьяны вводный курс заканчивается. Мне велено пару ребят откомандировать в тренировочный павильон, для инструктажа молодняка.

— Стас, выпусти меня отсюда! — взмолился я.

— Не могу, — с досадой повторил он. — Но думаю, пара-тройка дней еще есть в запасе. И еще мне кажется, — задумчиво добавил он, — что за это время получишь ты и разрешение, и пропуск.

— Почему? — нахмурился я.

— Потом расскажу, — отмахнулся он.

И это после того, как я ему только что все свои новости как на духу выложил?

— А ты поторопить их не можешь? — решил я потребовать … попробовать потребовать компенсацию.

Он помолчал какое-то время. Я затаил дыхание.

— Нет, не могу, — решил он все-таки добить меня. — Я и так сейчас во все стороны копаю, не знаю, сколько это еще незамеченным оставаться будет. Потом расскажу, — снова рявкнул он, хотя я еще и рта не успел открыть. — Подожди пару дней, если ничего не ответят, подключусь.

Те дни возле Татьяны, когда я ждал прибытия последней части наших воспоминаний, только казались мне бесконечными. Минут в бесконечности оказалось намного меньше, чем секунд, которые я сейчас считал.

Мое очередное неосторожное пожелание, чтобы решение о моем переводе рассматривалось три-четыре дня, было, разумеется, услышано и принято во внимание. Как выяснилось, мне даже навстречу пошли, даровав верхний предел запрошенного срока.

Я провел эти дни в засаде возле выхода к Татьяне. Дважды пытался прорваться — со счастливчиками, обладающими пропусками. И оба раза ничего не вышло. Повторяю: ничего не вышло. У меня! Внештатники встречали каждого выходящего, стоя перед ним уступом, и с этими двумя будками по бокам, нужно было быть ужом, чтобы проскользнуть между ними. Мог бы, я бы в гадюку превратился — яда у меня на всех троих хватило бы!

Когда в голове у меня раздался голос оператора, дослушал я ее сообщение уже под дверью своего руководителя. Был там какой-то срок или нет? Не важно!

— Вы, однако, умеете быть оперативным, — сдержанно заметил мой руководитель, вскинув голову, когда я ввалился в его кабинет.

— Да так … получилось … мимо … проходил… — ответил я, хватая ртом воздух.

Без единого слова он протянул мне какие-то бумаги. Я глянул на них, ничего не видя — строчки плыли перед глазами. Также молча, я вопросительно глянул на него.

— Ваше командировочное удостоверение в обучающий центр, — сжалился он надо мной. — Пропуск для выхода в его расположение. Разрешение на проведение исследовательской работы.

— Какой работы? — оторопел я.

— Но Вы же не думали, — вскинул он бровь, — что Ваша беспрецедентная просьба … очередная … будет удовлетворена без встречных условий?

О нет, так я не думал, даже когда был еще молодым и наивным. Впрочем, мое представление о беспрецедентности сводилось тогда всего лишь к работе на земле в видимости. Святые отцы-архангелы, я действительно был таким скромным?

— Вам придется поработать для аналитического отдела, — не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, продолжил мой руководитель.

— Какого отдела? — повторил я, как абсолютно безмозглый попугай.

— Аналитического, — терпеливо, именно как такому попугаю, повторил он. — По окончании каждого курса в каждом подразделении Вы будете составлять отчет о прогрессе каждого из стажеров. Этим также занимаются и инструкторы, но их мнение нельзя назвать непредвзятым, и аналитический отдел заинтересовался возможностью получения взгляда со стороны.

Честно говоря, я понятия не имел, что он от меня хочет, но мне было совершенно, абсолютно все равно. К Татьяне пустите — а там я вам понаисследую все, что хотите! Я душевно поблагодарил своего руководителя за удовлетворение моей просьбы, продемонстрировал должный трепет от оказанного доверия и заверил его, что приложу все возможные усилия, чтобы оправдать это высокое доверие. Отступая при этом к двери мелкими шажками.

— И еще одно, — остановил он меня, когда я был уже одной ногой в коридоре. — Я желаю Вам успеха на новом поприще, каким бы оно ни оказалось. Если же оно вдруг не принесет Вам удовлетворения, мы, пожалуй, сможем взять Вас обратно.

У нас беспрецедентность в норму, что ли, вошла в мое отсутствие? Растерявшись от столь неожиданного напутствия, я просто кивнул и окончательно вышел из его кабинета.

Рывком распахнув дверь на свободу, я с ходу сунул под нос внештатнику свой пропуск. Он прочитал его. Дважды. Подозрительно окинул меня взглядом с головы до ног. И наконец, дернув уголком рта,