Конечно, боевые рукопашные комплексы тоже практиковались на Руси пятнадцатого века, однако это было чистое искусство, применяемое в потешных драках стенка на стенку, где молодежь показывала свою удаль. Кулачные бои выявляли неформальных лидеров и служили своеобразным фильтром кандидатов на вступление в регулярные подразделения городского ополчения. На всех кулачных турнирах, где дралась между собой новгородская или посадская молодежь, обязательно присутствовали десятники и сотники боярских дружин, а также представители новгородского тысяцкого, чтобы отобрать для своей дружины лучших бойцов. Попасть на службу в боярскую дружину или регулярное ополчение было весьма престижно и финансово выгодно, поэтому ратный путь для молодого парня из небогатой семьи являлся пределом мечтаний.

Немного отвлекусь от темы и попытаюсь дать некоторые пояснения по поводу различий в традициях рукопашного боя европейцев и азиатов. Телосложение европейца и азиата различается от природы. У более высокого и массивного европейца лучше развит плечевой пояс, поэтому искусство рукопашного боя европейцев основывается на физической силе и мощных ударах руками и кулаками. Азиаты более тщедушны по комплекции и не отличаются большой природной физической силой, а потому в бою больше полагаются на быстроту и ловкость. Гибкому и ловкому азиату проще врезать более сильной ногой в голову противника, нежели ломать тонкие кости пальцев на руках о лоб противника. (Самая распространенная травма боксера – это перелом пястных костей рук в результате удара о череп соперника. В уличной драке нет ничего глупее, чем бить кулаком противника в лоб! Мгновенно получишь травму, после чего тебя отделают, как Бог черепаху.) По этой причине у азиатов нет хороших боксеров даже в среднем весе, а все достижения в боевых единоборствах связаны с кун-фу, карате и дзюдо, где работа ног превалирует над работой руками. Однако обученный азиатским премудростям европейский боец в бою вне строя получает преимущество даже перед несколькими противниками, не ожидающими ударов ногами.

Позавтракав, я занялся только самыми неотложными делами, а перед полуднем устроил строевой смотр своим гвардейцам, после чего мы отправились в Новгород. Пешком, чтобы не обременять себя заботой о лошадях, поэтому на дорогу от постоялого двора до усадьбы Еремея ушло около часа. В купеческой усадьбе нас уже ждали – как только мы подошли к воротам, створки сразу открылись, и я увидел, что на крыльце терема нас встречает все семейство Ушкуйников.

Мы вошли во двор и поклонились хозяевам, а затем началась торжественная встреча дорогих гостей, которую я пару раз видел в Верее со стороны, а потому довольно успешно вписался в традиционный ритуал. Преподнеся гостевой ковш зелена вина и троекратно облобызав, Еремей представил меня своей родне, и после традиционных вопросов о самочувствии и пожеланий здоровья и процветания хозяйскому дому нас пригласили в терем.

Моих дружинников сразу проводили в трапезную, где для них был накрыт стол, а меня Еремей пригласил для приватной беседы в свой кабинет. Я без возражений принял приглашение, хотя уже успел проголодаться, но разговоры лучше вести на трезвую голову, пока мозги еще могут что-то соображать.

– Ну здравствуй, друже! – в очередной раз обнял меня Еремей, едва мы вошли в его покои. – Я только второй день дома, но уже наслышан о твоих успехах! Надо же, как ты высоко приподнялся меньше чем за два месяца. Уже и мастерские у тебя на откупе, три с лишним десятка работных людей и подмастерьев у тебя в услужении. Говорят, даже приказчика из своих, из псковских нанял! Неужто у тебя в приказчиках сам Михаил Жигарь ходит?

– Не знаю, об одном человеке мы с тобой говорим или нет, но приказчика моего действительно кличут Михаилом Жигарем.

– А сын Андрей и дочка Любава у него имеются?

– Да вроде есть такие.

– Значит, это он. Ну ты и проныра, Алексашка! Михаил купец во Пскове первейший был, да беда его подкосила. Если бы я раньше о той беде знал, то сам к такому человеку с поклоном пошел бы. Чтобы такую голову к своему делу пристроить, и за ценой бы не постоял, его наука да связи дорогого стоят! Правда, горд он не в меру, поэтому ни к кому из наших купцов под руку и не пошел, а к тебе, незнакомцу, нанялся. Цени! У Жигаря глаз наметанный, если он с тобой дело иметь решил, значит, глянулся ты ему и виды он на тебя имеет. Такой человек слово держит, а если вы в «кумпанство» в долях войдете, то ты отцово наследство во Пскове быстро выкупишь. Вот тогда и сядешь во главе хозяйского стола на место родителя, а потом с дядькой за обиду поквитаешься. Я, пока в Волочке водного пути дожидался, исподволь потолковал с псковскими купцами насчет дел твоих семейных. Врать не буду, но поначалу сомневался я, что ты сын Данилы Савватеевича Томилина. Однако псковичи баяли, что промеж людей торговых ходили слухи, будто сын Данилы выжил, а не сгинул в полоне, как сказывали. Дядька твой, Кирилл Савватеевич, даже подсылов к свеям отправлял, чтобы убедиться, что ты сгинул. Ан нет, вернулись те люди с вестями недобрыми и доказательств твоей смерти не добыли. По слухам, Кирилл своих подсылов едва до смерти не прибил, так что, пока ты в силу не войдешь, тебе лучше остеречься и себя не показывать, ну а там с Божьей помощью все образуется!

– Еремей, дела мои семейные запутаны, словно гордиев узел, и их одним махом не разрубишь, поэтому оставим этот разговор до поры. Лучше расскажи, как ты сам и удалось ли в Волочке с прибытком расторговаться?

– Твоими молитвами, Александр, да с Божьей помощью подфартило мне в Волочке. Застрял там из-за распутицы должник наш давний, которому два года назад большие деньги в залог были дадены. Долго тать от долга скрывался, да вот добегался. Взяли мы его тепленького да на правеж в волоцкую Разбойную избу спровадили. Посадник присудил мне за долги обоз должника с мягкой рухлядью[28], его закупов и лавку со всем товаром, так что вира за воровство прибылью обернулась. Вернулся я домой с прибытком, которого не ожидал, вот почему мы на десять ден в Волочке задержались. Когда я вчера в усадьбу приехал, так матушка на радостях сразу за мной первенство в роду признала и передала в мои руки отцову печать и казну. Брат мой младшой Никифор тоже мое первородство признал и побожился перед образами, что полностью покорился моей воле! Теперь Еремей Иванович главный в роду Ушкуйников, а потому мое слово не только честью одной подкреплено, но и властью кончанского старосты, а также казной немаленькой!

– Я рад за тебя, Еремей. Как говорил Господь – ищите и обрящете, вот и ты за труды свои получил воздаяние.

– Друже, без твоей помощи мои кости давно бы уже раки на дне Москвы-реки догрызали, поэтому долг у меня к тебе неоплатный. Теперь ты мне за брата, а казна моя для тебя всегда открыта! Только скажи, сколько серебра нужно, отдам не задумываясь! – распалился купец.

– Еремей, спасибо за слова лестные, только не будем серебро с дружбой мешать. Сейчас дела у меня идут неплохо, ну а если понадобится, то к тебе первому за помощью обращусь. Договорились?

– Как знал, что ты откажешься! Псковичи баяли, что все Томилины горды без меры, будто не рода купеческого, а князья родовитые. Ладно, оставим в стороне разговор досужий, а поговорим о деле важном. Ты знаешь, что тебя людишки из Разбойной избы князя московского днем с огнем ищут?