Рея поняла, что ее волокли к черной пасти фургона и что, попав туда, она уже не вырвется. Начала извиваться всем телом, но один из нападавших скрутил ей руки.

— Хватит, сука, — прохрипел он.

Ее бросили в темноту, в кузов фургона. Рея хотела снова закричать, когда ей заткнули рот. Из разбитого носа текла кровь, во рту кляп — она едва могла дышать. Один мужчина перевернул ее на живот и связал ей руки за спиной, больно стянув запястья. Она всхлипнула через кляп, пытаясь лягнуть нападавшего, — безуспешно.

— Сядь за руль и гони отсюда! — сказал один мужчина другому.

Рея перекатилась на спину, но видела только смутные тени.

— Гони! Кто-нибудь уже, наверное, вызвал копов.

Пожалуйста. Пусть приедет полиция. Пожалуйста.

А потом второй мужчина наклонился и, к отвращению и ужасу Реи, лизнул ее лицо.

* * *

Дэниел тянул его за рукав, но он хотел дотянуться до ее лица, снова попробовать ее на вкус.

Дэниел тряхнул его за плечи.

— Приди в себя! — рявкнул он. — Пора ехать!

Владеющий собой человек кивнул и забрался на водительское сиденье, оставив Дэниела сзади, вместе с ней. Вывернул руль, вывел фургон обратно на дорогу, вдавил педаль газа в пол. Двигатель взвыл, машина рванула вперед.

— Ты кретин, что ты наделал?! — кричал на него Дэниел. — Хочешь, чтобы нас арестовали?

Владеющий собой человек слышал его слова, но не вдумывался в их смысл. На губах остался ее вкус.

Восхитительно.

Теперь он знал, что все прежние жертвы были испорчены, даже Кэтрин. Он догадывался, что Кэтрин не так чиста, догадывался уже давно. Он высказал Дэниелу свои догадки.

Теперь ясно, что он был прав.

Эта девушка — то, что нужно. Совершенно чистая, ее кровь словно божественный дар. Ее чистый вкус может творить чудеса. Не только для него. В конце концов, не только он страдает.

— Держи на восток, к озеру, — сказал Дэниел. — Найдем безлюдное место, там разберемся с ней.

— Нет, — безапелляционно заявил владеющий собой человек. — Мы возьмем ее домой.

Пятница, 21 октября 2016 года

На улицах Логан-сквер темно и тихо, до восхода еще несколько часов, и местные жители наверняка крепко спали, к зависти О’Доннелл. Она свернула на Норт-Сполдинг-авеню — и тут обстановка разительно изменилась. Мерцали красные и синие огни патрульных машин, по улице сновали полицейские. Во многих окнах горел свет: люди проснулись, чтобы стать зрителями спонтанного детективного шоу.

О’Доннелл припарковала машину и, поеживаясь, вышла в ночной холод. Показала свой значок подошедшему полицейскому и направилась к лейтенанту Сэмюелю Мартинесу. Он говорил по рации, внимательно оглядывая окрестности. Заметив О’Доннелл, махнул ей рукой.

— Техников все еще нет, — сказал он в рацию.

Из нее раздался треск.

— Браво-двенадцать, это диспетчер. Техники едут. Будут через десять минут.

— Принято. Позвоните им и скажите, чтобы включили рацию.

— Браво-двенадцать, принято.

Мартинес посмотрел на Холли; в его очках отражались огни полицейской машины.

— О’Доннелл, спасибо, что приехала.

— Что произошло?

— Похищение. Рею Делеон, двадцати девяти лет, схватили на улице. Несколько свидетелей утверждают, что без четверти три ее затащили в черный фургон двое мужчин, одетых в толстовки.

О’Доннелл взглянула на часы. Десять минут пятого.

— Есть приметы похитителей?

— Ну, как я и сказал, оба в толстовках, один в черной, другой в серой. Их видели мельком, поэтому толком никто не может их описать. Белые, среднего роста. Но одна свидетельница, чей дом прямо напротив места похищения, хорошо разглядела одного из нападавших. Поэтому я и позвонил.

— Что она видела? — О’Доннелл уже догадывалась, что услышит в ответ.

— Она говорит, мужчина был очень худой, бледный и будто бы смутно знакомый. Когда я стал расспрашивать подробнее, она вспомнила. Видела фотографию мужчины в газете.

— Род Гловер.

— Слушай, я не уверен, что это он. Свидетельница поначалу сомневалась — мол, он выглядел слегка иначе… Потом заявила, что узнала его по выражению глаз. Чушь собачья, как по мне. Но думаю, вам стоит поговорить с ней.

Оба замолчали, когда к ним подошел полицейский с пакетом для улик в руках.

— Нашли под одной из машин, — сообщил он.

Мартинес взял у него пакет, разглядывая содержимое, затем показал его О’Доннелл. В пакете лежал брелок с несколькими ключами.

— Возможно, принадлежат жертве, — произнес Мартинес. — Мы нашли ее сумку с документами. А вот ключей в ней не оказалось.

О’Доннелл поднесла пакет к глазам. Один ключ испещрен красно-коричневыми точками.

— Лейтенант, по-моему, на одном из ключей следы крови.

— Ты права. — Мартинес повернулся к полицейскому. — Положите ключи в бумажный пакет. Пластиковый может повредить образец ДНК.

Подъехала еще одна машина, на мгновение ослепив О’Доннелл фарами.

— Наконец-то, — проворчал Мартинес, глядя, как фургон останавливается у тротуара. Прибыли криминалисты.

Лейтенант уже шагнул к машине, когда О’Доннелл схватила его за руку:

— Где свидетель?

* * *

Свидетельницей оказалась женщина средних лет в бирюзовом платье; ее светлые волосы торчали в беспорядке, а глаза опухли и покраснели. На коленях у нее сидела, недобро прищурившись, белая кошка с подрагивающим хвостом. Хозяйка рассеянно поглаживала кошку, пока ее слова лились потоком, прерываемым только всхлипываниями.

— Надо было крикнуть им, но я испугалась. Бедная девушка, она местный ветеринар, вы знаете? Она делает Дане прививки.

— Миссис Уивер, — прервала ее О’Доннелл, — вы говорили, что разглядели одного из мужчин.

— Я уже видела его фотографию в газете. Столько жестокости! Они ударили ее по голове, и я думала, она умерла. Но нет, она еще боролась, когда они заталкивали ее в фургон.

— Раньше вы сомневались, что видели мужчину в газете.

— А теперь я уверена! Поначалу я растерялась, понимаете? Он теперь похудел. Но глаза такие же. Холодные и злые — настоящий убийца.

О’Доннелл внутренне согласилась с Мартинесом. Не похоже на достоверные показания.

— Вы видели машину? Запомнили номер?

— Ее тащили в черный фургон. Я побежала за телефоном, чтобы сфотографировать. Надо было соображать быстрее. Когда же вернулась, их уже и след простыл.